Молочное животноводство — едва ли не единственная российская отрасль, которая снижала объемы производства на протяжении двух с лишним десятилетий. На поддержку сектора государство тратит 30 млрд рублей в год, отраслевые игроки просят 80.
Ситуация в молочной отрасли парадоксальная: сельскохозяйственных угодий в стране полно, а поголовье молочного стада сокращается — и возникает дефицит сырья для переработки. То, что российский агросектор не способен существовать без господдержки, стало уже аксиомой. Минсельхоз недавно сообщил, что средняя рентабельность сельхозпредприятий в прошлом году составила 7,3%, но без дотаций была бы отрицательной — минус 5,2%.
В 1990-е годы старые советские фермы плохо вписались в рынок: производство молока сократилось с 47 млн т в 1992 году до 33 млн в 1998-м. Конкуренция все-таки сделала свое дело, поскольку повысились средние надои — с 2,4 до 3,9 т молока на корову в год. Но это не решало проблемы, потому что молочное стадо стремительно сокращалось.
Первый этап мощной господдержки аграриев начался в середине 2000-х в рамках приоритетного нацпроекта «Развитие АПК». Неимоверными усилиями, после закачки в отрасль 30 млрд рублей госдотаций, в 2006–2007 годах производство удалось увеличить на скромные 4,5%. В 2008-м началась первая госпрограмма развития сельского хозяйства, которая поставила задачу произвести за пять лет 175 млн т молока. Выработали же лишь 160,3 млн. Инвестиционных кредитов за годы госпрограммы было привлечено на 300 млрд рублей.
Несмотря на внушительную господдержку, молочные реки так и не потекли. А по эффективности производства сырого молока Россия по-прежнему значительно уступает западным странам. У нас в переработку идет только 60% от общего объема (товарным молоком считается лишь 15–17 млн из годовых 30 млн т), в США — 98%. Аналитики Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) считают, что общий дефицит сырого молока составляет 15 млн т в год. В 2011 году в Россию было импортировано 6,7 млн т молочной продукции (масло, сухое молоко, сыры, сыворотка), а в 2013-м — уже 10,2 млн.
Сегодня молочная отрасль остается малопривлекательной для инвестиций: сроки окупаемости проектов зашкаливают за десяток лет, цены на сырье скачут, капиталоемкость высока. По оценкам Национального союза производителей молока («Союзмолоко»), отрасль фактически теряет в год до 50 млрд рублей, тем самым сводя на нет всю господдержку.
Ушли в убытки
Меры поддержки, применявшиеся в молочной отрасли, на 70% заключались в субсидировании государством ставки по инвесткредитам на строительство молочных ферм. Благодаря этому под некоторые проекты кредиты доставались аграриям всего под 1% годовых. С началом нацпроекта они получили возможность брать долгие займы — на восемь лет. Условия были очень интересными, и этим многие решили воспользоваться — в первую очередь крупные переработчики, желавшие обеспечить себя качественным сырьем. Кроме того, государство субсидировало закупку племенного скота и техники. Не удивительно, что число новых проектов в молочном животноводстве, по данным «Союзмолока», с началом нацпроекта выросло сразу десятикратно. Однако в союзе признают, что абсолютно все построенные в рамках нацпроекта и госпрограммы проекты в последние годы либо были убыточны, либо работали «по нулям». О серьезном росте производства молока также говорить не приходится. В период 2006–2012 годов среднегодовой темп его снижения составлял 0,4%. Причин находится множество: в том числе коррупция при закупках племенного скота и техники, низкие пошлины на ввоз готовой продукции и отсутствие квот, давление импорта сухого молока и растительных субститутов молочного белка, засуха в 2010–2012 годах. Но прежде всего, как представляется, причина в том, что молочное животноводство так и не стало отраслью с хорошей доходностью производства. Себестоимость остается высокой, что обусловливает низкую эффективность бизнеса. По словам исполнительного директора «Союзмолока» Артема Белова, на комплексах, которые были построены с нуля на инвестиционные кредиты, себестоимость литра молока может достигать 22–24 рублей за литр, из которых 7–12 рублей — инвестиционная составляющая. При этом цена реализации сырого молока в последние годы не превышала 15–17 рублей. По данным старшего эксперта по молочному рынку ИКАРа Виктории Берлай, на средних предприятиях себестоимость может быть ниже, чем на крупных комплексах, которые закупили современное оборудование, нанимают консультантов по кормлению и содержанию животных и приобрели за рубежом высокопродуктивный скот.
Оттепель
Ценовая конъюнктура, казалось бы, стала разворачиваться в пользу молочников в 2013 году: рост цен на сырье, по данным ИКАРа, продолжался вплоть до апреля этого года и в России, и в мире. Стоимость килограмма сырого молока прибавила за год к июню 2014-го 41,4% и достигла отметки в 23,58 рубля. Но на самом деле все это стало следствием неблагоприятных процессов внутри отрасли: в конце 2012 года из-за засухи резко выросла стоимость кормов, поэтому производители стали массово резать низкопродуктивный скот, из-за чего уровень производства фиксировался на минимальном уровне за последние 5 лет. По словам Артема Белова, падение производства молока в 2013 году составило примерно 1,2 млн т, или 7%. Белоруссия просто не успела заместить тот дефицит молока, который образовался в России, отсюда и рост цен, комментирует Аркадий Пономарев, основатель и бывший гендиректор Воронежского молочного комбината «Молвест» (марка «Вкуснотеево»), сейчас депутат Госдумы.
В период роста цен некоторые аналитики сектора стали говорить о повышении привлекательности молочного животноводства в связи с благоприятной ценовой конъюнктурой и возможным ростом маржинальности. Производители действительно сейчас говорят о том, что им стало немного легче дышать. «В первом квартале прошлого года те хозяйства, основная деятельность которых зависела от молока, буквально ожили, — говорит Юрий Валецкий, глава подмосковного хозяйства «Зеленоградское». — Они были на грани выживания. Но речь не идет пока о расширении производства — скорее о сдерживании падения». Руководитель подмосковного совхоза «Воскресенское» Михаил Наумов приводит цифры: при себестоимости в 14,5 рубля за килограмм сырого молока отдавать его раньше приходилось по 14–15 рублей, сейчас — по 19–20. «Плюс субсидии — потому и дышим», — радуется он.
По словам председателя совета директоров Великолукского молочного комбината (Псковская область) Дмитрия Матвеева, в какой-то момент в молочной отрасли даже возник «рынок производителя»: при большом спросе и небольшом предложении молочники получили возможность завышать цены. Но счастье было недолгим — на то он и рынок. С начала этого года возросли объемы закупок сухого молока — в среднем на 30% к аналогичному периоду прошлого года. «Это было вызвано и паническими настроениями участников рынка, которые боялись дальнейшего роста цен, и, конечно же, сложившимся уровнем дефицита сырого молока, — говорит Виктория Берлай. — При этом на текущий момент времени фиксируется снижение объемов поставок». По данным Минсельхоза, на середину июля закупочная цена сырого молока откатилась вниз, до 17,19 рубля, что отчасти обусловлено сезонным фактором. А в некоторых регионах — и до прежнего уровня. В Башкирии и Татарстане закупочные цены уже ниже 15 рублей, утверждает гендиректор агрохолдинга ОАО «Молоко» (г. Шахунья) Анатолий Маликов. «Меньше снижение цен лишь у хозяйств, которые ближе к центру, к мегаполисам», — говорит он.
Цены на рынке сильно зависят от отечественных переработчиков и мировых цен на сухое молоко. По словам Аркадия Пономарева, колебания цен происходят в очень большой амплитуде: до 30–40%. «И здесь выясняется любопытная вещь, которую я пытался проанализировать сразу после того, как стал депутатом, — говорит он. — Даже при максимальном уровне цен поголовье коров у нас сильно не растет, а при резком падении — не очень сильно сокращается. Я понял, что существующий у нас старый уровень животноводства, низкотехнологичные, немодернизированные фермы (а это более 50% сектора) не в состоянии реагировать на рыночные факторы, такие как рост и падение цен. Потому что при падении цен администрация не позволяет хозяйствам резать скотину, а при росте — у них все равно не хватает денег, чтобы брать кредиты, заниматься воспроизводством стада и расширяться».
Ударные стройки
На первый взгляд, масштабы изменений в отрасли, произошедшие благодаря нацпроекту и госпрограмме в 2008–2013 годах, впечатляют: построено и модернизировано 1 300 объектов. Проблема в том, что не всегда эти проекты были эффективными и экономически целесообразными. По мнению Аркадия Пономарева, стоимость строительства ферм и молочно-товарных комплексов часто завышалась: «Одно стойло-место иногда стоило как трехкомнатная квартира — 3 млн рублей, а реально должно — 400 тысяч».
То была пятилетка ударных строек; объемы финансирования росли как снежный ком. Регионы одобряли все новые и новые инвестпроекты, часто не согласовывая с федеральным центром размеры предоставляемой ими господдержки. В результате, когда нынешний Минсельхоз столкнулся с реальными затратами, стало ясно, что бюджет их просто не тянет и не сможет погасить и за два года. И разогнавшаяся было на субсидированных процентных ставках по кредитам отрасль вдруг резко встала. Сейчас субсидирование по новым проектам приостановлено. «Такое положение сохраняется уже минимум полгода, — говорит Пономарев. — Не гасят долги по субсидиям, не выдают новые, потому что в бюджете на это нет денег». Он оценивает размер образовавшегося в бюджете кассового разрыва по субсидиям молочному животноводству в 20 млрд рублей. По словам Артема Белова («Союзмолоко»), для производителя задержка субсидий на полгода — это вопрос или минимальной маржи, или ухода в убытки. На выплату процентов по кредиту он берет либо средства из оборота, либо новый кредит — уже по коммерческой ставке в 20%.
«Сегодня Минсельхоз рассматривает вопрос, давать или нет субсидии хозяйствам за 2012 год! — возмущается Анатолий Маликов («Молоко»). — Мы сегодня берем вместо субсидированных кредитов абсолютно коммерческие — и не знаем, будут они субсидироваться или нет. Никто не говорит об этом прямо, но мы чувствуем, что урезаются программы, которые раньше выделялись регионам».
Кроме субсидирования инвестиционных кредитов, с 2013 года молочникам оказывается прямая поддержка — дотации на литр реализованного молока (раньше их выплачивали лишь отдельные регионы). В «Союзмолоке» считали, что эту меру нужно было ввести давно: поддержка, стимулирующая производство конечного продукта, самая эффективная. Сегодня субсидия на литр молока с учетом федеральной и региональной части в зависимости от региона может достигать трех рублей на литр. Однако Аркадий Пономарев обращает внимание на несоответствие целей субсидирования и реальной отдачи и задается вопросом: «Простая математика: если ежегодно выделяется фиксированная сумма на субсидирование, то кого это может простимулировать в масштабах государства увеличивать производство?»
Много нареканий вызвала система выделения субсидий, привязанная к сортности молока (за высший сорт — втрое больше, чем за первый). Как разъяснял директор департамента животноводства Минсельхоза Владимир Лабинов, его ведомство планировало таким образом простимулировать производителей выпускать молоко более высокого качества. Но вышло, как всегда, немного «криво». Через год после введения субсидий производство молока высшего сорта действительно увеличилось, но сразу с 37 до 70%. Это невозможно просто технологически и является по сути завышением статистики, считает Артем Белов. «Пока сложно судить, что неэффективно: то ли мера, то ли ее исполнение», — говорит он.
Закупочные цены на молочном рынке сильно зависят от отечественных переработчиков и стоимости сухого молока на мировом рынке. Колебания цен происходят по очень большой амплитуде — до 30–40%
Обнаружить среди игроков молочного сектора кого-то, кто согласен работать без господдержки, сложно. Но вот глава компании Belousov Group Игорь Белоусов в комментарии на отраслевом портале заявил, что и в молоке можно «оставаться на плаву» без государевых денег: государство в сельском хозяйстве обнулило ставку налога на прибыль и сделало НДС в 10% — огромная поддержка, и этого достаточно. А остальное — дело рук аграриев: работа над издержками, заключение долговременных контрактов с переработчиками, страховые инструменты, продажа фьючерсов на свою продукцию, развитие технологий. Часто все это не делается просто потому, что есть субсидии, поэтому много разговоров о том, что вот в Европе поддержка больше и кредиты дешевле. У Belousov Group две молочные фермы в Карелии (купили старые и реконструировали) и молочный завод. По словам гендиректора компании Ивана Кузнецова, надои в хозяйстве — 23–24 литра на корову (средний надой по России в 2014 году — 14,1 литра). «Почему молочники считают, что занимаются богоугодным делом — и поэтому все кругом им должны? — говорит Кузнецов. — Переработчики не получают субсидий, хотя сырое молоко никто пить не будет. Мы берем субсидии, потому что дают, но и без них с нами ничего не случится». Корень проблемы — в неумении эффективно хозяйствовать. «Я видел фермы, — продолжает Кузнецов, — в строительство которых вложили по 800 млн рублей и которые сейчас на грани закрытия. А иногда вопрос там только в том, чтобы докупить какой-то техники или поменять корма». В свое время в Belousov Group начали именно с кормов: поставили комбикормовый завод за 400 тыс. рублей, взяли анализы биохимии крови у коров, чтобы определить потребности, и начали делать корма сами.
Аркадий Пономарев согласен, что игрокам сектора еще многому нужно научиться. Например, добиваться воспроизводства стада, чтобы не было необходимости постоянно докупать его за границей, как это делается сейчас. «Закупают скот, выжимают из него последние соки, в результате чего корова не может телиться уже на третий год», — говорит Пономарев. По его мнению, нужно, чтобы в разных регионах разводили разные породы; сейчас же в стране преобладают голштино-фризы. Это высокопродуктивный скот, но у него самое малое воспроизводство — не более 1,8 отела. «На мясо эти коровы тоже не используются, — продолжает основатель «Молвеста». — Это такие молочные «мини-заводы» — эффективные, если есть система, позволяющая не подкупать постоянно новых коров. А мы сейчас фактически финансируем российским бюджетом американское сельское хозяйство: крупные партии коров закупаются в США».
Новые пути
Между тем участники отрасли продолжают искать пути выхода. В частности, был подготовлен проект подпрограммы «Развитие производства молока и молочной продукции на 2015–2020 годы», в разработке которого принимали участие «Союзмолоко», Минсельхоз и другие ведомства, а также лидеры рынка переработки PepsiCo и Danone и консультанты из Boston Consulting Group. На что направлена программа? В полном соответствии с логикой большей части представителей молочной отрасли, господдержка должна увеличиваться: по расчетам, при сохранении прежнего уровня поддержки в 30 млрд рублей в год объемы производства продолжат сокращаться; зато если сверху добавлять ежегодно 10–15 млрд, то к 2020 году производство останется на уровне 2013-го. Оптимальным сценарием авторы программы считают рост господдержки до 80 млрд рублей к 2020 году. Таким образом, на поддержку производства молока предлагается выделить поистине астрономическую сумму.
В дополнение к уже имеющимся инструментам, авторы программы предлагают начать формировать ценовой коридор для закупочных цен на молоко (механизмы его формирования пока не проработаны).
В сущности, молочный рынок в России до сих пор очень незрел и слабо консолидирован. Рыночная доля крупнейших производителей молока («Красный Восток Агро», «Агрокомплекс», «Русмолко», «Вамин-Татарстан», «ЭкоНива») в совокупности недотягивает до 4%. Производители разрозненны, кооперация между ними не развивается. В переработке же ситуация иная: две крупнейших компании с международным капиталом, «Данон-Юнимилк» и «Пепсико-Вимм-Билль-Данн», суммарно контролируют около 30% рынка в натуральном выражении, а по оценкам отдельных экспертов отрасли — все 60%.
Участники молочного рынка представляют ситуацию в отрасли так: при господдержке в 30 млрд рублей в год объемы производства молока продолжат снижаться, при увеличении до 40–55 млрд — сохраняться на уровне 2013 года, рост возможен только при 80 млрд
Как считает эксперт молочного рынка, главный редактор крупнейшего отраслевого портала Dairynews Михаил Мищенко, на рынке отсутствует достаточная степень конкуренции, в том числе на уровне закупки и реализации молока. Если продолжать просто инвестировать в «увеличение производства», мало что изменится. Мищенко полагает, что осуществляемая господдержка молочной отрасли недостаточно сбалансирована и направлена на поддержку в первую очередь сектора цельномолочной продукции, что безусловно выгодно монополистам. По его мнению, цельномолочной продукции выпускается сегодня ровно столько, сколько необходимо рынку: спрос на нее не эластичен. Да, формально дефицит перерабатывающих мощностей не является ограничителем для развития молочной отрасли: мощности переработки используются в стране на 55%, по данным ИКАРа. Вопрос только в том, что это за мощности: заводы зачастую с устаревшим оборудованием, которые выпускают простую цельномолочную продукцию — пастеризованное молоко, творожки, ряженку и пр. По цельномолочной продукции ситуация не столь плоха: бóльшая часть продукта на полках — российская, и дефицита в ней нет. Нет смысла форсировать производство этой продукции: ниша давно заполнена, сейчас даже лидеры, PepsiCo и Danone, сокращают объемы, так как нет достаточного спроса и сохраняется дефицит качественного сырого молока.
Но увеличивать его производство, тратя огромные средства на поддержку животноводства, бессмысленно, считает Михаил Мищенко. Даже если получится, при росте предложения цены на сырое молоко тут же пойдут вниз — и производители снова вырежут столь дорого обошедшийся государству скот. И снова — дотации и субсидии, по замкнутому порочному кругу. В программе развития отрасли необходимо уделять внимание в равной степени и расширению емкости рынка. Сейчас Россия — один из крупнейших в мире импортеров по молокоемким продуктам — сыру, маслу, сухому молоку. Вот где желанное расширение емкости рынка сырого молока: развитие собственного производства такой продукции. «Простой пример: производство сыра моцарелла для пиццы в Европе превышает весь объем выпуска сыра в России», — говорит эксперт. Нынешняя программа поддержки молочной отрасли недостаточно сконцентрирована на развитии рынка B2B, считает Михаил Мищенко. Рынок сырого молока тяжелый: молоко — скоропортящийся продукт, любое увеличение производства вызовет излишки сырого молока, которые необходимо быстро и эффективно перерабатывать, иначе потери очень велики. Цены падают при избытке предложения, и тут должны включаться другие механизмы — скупки и переработки излишков. Отрасль должна быть готова к созданию конкурентоспособной на мировом рынке продукции глубокой переработки. Например, лактозы — молочного белка, который используется при производстве лекарств. Лактозу Россия импортирует, хотя могла бы производить сама.
Мало просто переоборудовать заводы. Сыродельный завод, которому становится не выгодно производить сыр, может перейти на выпуск цельномолочной продукции. В глубокой переработке молока-сырья, считает Мищенко, заинтересован прежде всего сам производитель молока, которому важно эффективно перерабатывать излишки. Поэтому перспективны кооперативы — когда несколько производителей кооперируются для создания собственной переработки (этот механизм действует во всем мире). А поддержка государства должна, по мнению Михаила Мищенко, состоять в создании стратегии по развитию сектора молокоемких продуктов с оказанием равноценной поддержки переработчикам, а также в помощи в организации кооперативов.
Молочной отрасли предстоит большая работа. Проект подпрограммы, о котором шла речь выше, Минсельхоз на днях вернул на доработку с почти десятком замечаний. По мнению чиновников, требуется провести более глубокий анализ отрасли, так как сейчас многие данные основаны на эмпирических оценках, а не на государственной статистике. Необходимо изучить «состояние развития молочного скотоводства по субъектам страны, состояние воспроизводства стада, развитие племенной базы, кормопроизводства, материально-технической базы, социальной инфраструктуры, а также экономическую эффективность молочного животноводства», указано в письме Минсельхоза. Похоже, государство все-таки не очень готово к новым необъятным инвестициям в поддержку стагнирующей отрасли.
Начать дискуссию