Цена нефти заставила российских политиков сменить лексикон. Теперь нас призывают затягивать пояса и готовиться к худшему. Бюджет по недавней, но совершенно недоброй традиции затрещал еще до того, как его раскупорили. И все из-за них — ценников на баррелях. Так что с ними и с нами будет?

У сложных проблем не бывает простых решений. Цены на нефть принципиально не прогнозируются из-за обилия влияющих на них факторов и из-за стай слетающихся на них «черных лебедей» — событий, которые никто не мог предвидеть, но которые решительно меняют условия нашей жизни.

Все так. Но это не повод для того, чтобы вообще отказаться от поиска не конкретных ответов (сколько будет стоить нефть в ближайший понедельник после обеда?), а хотя бы векторов, объясняющих некие тренды.

Между экономикой и политикой

Договоримся сразу: в поиске этих векторов ограничиваться одной экономикой совершенно неверно, одной политикой — тем более. Рассчитать же некий баланс между экономическими и политическими факторами, придумать весы, на которых их можно взвесить, во всяком случае, пока невозможно. Остается полагаться совсем не на весы.

Что тащит цену заветного барреля вниз?

Начнем с общего экономического фона. Один из показателей экономического прогресса заключается в том, что налицо все меньшая зависимость тех, кто прогрессирует, от сырья. Когда-то основой богатства общества была земля, потом капитал, в обозримом будущем — знания. Если ограничиться нефтью и энергоносителями, то главный вектор — постепенное снижение энергоемкости мирового ВВП. Этот процесс активно развивается (см. таблицу).

Конечно, цены на нефть влияют на количественные показатели этого процесса, они его замедляют или ускоряют. Одно из проявлений, замечательно иллюстрирующих действие отмеченного фактора экономического прогресса в интерьере мировых цен на нефть, — поведение на рынке нефти Китая и США.

Китай как мировая фабрика твердо стал главным импортером нефти. В США появились новые технологии добычи нефти, которые показали, что сферы, откуда можно получать нефть или нефтяные масла, распространены гораздо шире, чем думали еще недавно. Это сланцевая революция. К этой технологии есть масса претензий — она вредит окружающей среде, к тому же пока весьма дорогостояща. Но когда-то и автомобили считали вредными, они такими и остаются, правда, их вредоносность постоянно за счет того же технического прогресса снижается. Что же касается цены, то, хотя сланцевая добыча в США несет значительные потери, она продолжается и при текущих ценах.

Прогресс потому и прогресс, что побеждает

Высокие цены на нефть, увеличив энергоемкость мирового ВВП, подтолкнули технический прогресс, который прежде всего выразился в энергосбережении, в чем, естественно, преуспели прежде всего развитые страны (это и есть показатель экономического прогресса).

Эпоха высоких цен на нефть — это период, когда в экономике, прежде всего развитых стран, зрел очередной рывок глобального технологического прогресса. Это был противоречивый период. С одной стороны, его бенефициарами были нефтедобывающие страны, включая Россию. С другой — развитые страны перехватили роль локомотива динамики мировой экономики у развивающихся стран и их флагмана — Китая (его возможности поддерживать высочайшие в мире темпы экономического роста подорвали, в частности, именно высокие цены на нефть). Еще раз: локомотивом развитые страны стали не только с точки зрения новых технологий (здесь они и прежде всего США всегда были, а в ближайшее время будут тем более впереди остальных), а банально потому, что их растущие темпы роста могут дать новый толчок и мировой экономике, раз прежний локомотив — Китай — замедляется. Когда период высоких цен на нефть резко оборвался, стало предельно ясно: стратегически в выигрыше оказались развитые страны. Это логика экономического прогресса.

Теперь главный вопрос: почему цены на нефть так высоко взлетели и так резко обрушились?

Если исходить из отмеченного тренда на снижение энергоемкости мирового ВВП, то ему должно соответствовать снижение цены энергоносителей как долгосрочная тенденция. Этому может препятствовать фактор удорожания добычи по мере исчерпания самых «легких» месторождений. Но, как показывает сегодняшняя практика, переоценивать этот фактор противодействия не стоит. Свою роль сыграла и сланцевая революция.

Рынок нефти и ФРС

Ответ следует искать на рынке нефти. Он гораздо богаче спроса и предложения. Без сомнения на него оказывают влияние динамика запасов, состояние добычи в странах — экспортерах и импортерах, появление новых поставщиков. Но не только. Во-первых, рынок нефти через фьючерсы давно интегрирован в финансовый рынок. Во-вторых, цена нефти в значительной мере завязана на курс доллара.

Двери для политики широко распахнуты. Курс доллара в современных условиях в значительной мере рукотворная величина в том смысле, что он починяется ФРС США. Именно политика дешевых долларов разогнала цены на нефть ввысь. Подъем цен начался раньше по конъюнктурным причинам, но политика дешевых долларов наложилась и резко ускорила этот процесс, превратив его в долгосрочный.

Не думаю, что ФРС ставила перед собой цель возгонки цен на нефть, для нее это был побочный процесс, препятствующий стимулированию экономического роста в США. Но, как уже было сказано, рост цен на нефть был и в конце концов стал одним из ограничителей дальнейшего роста экономики Китая, что в политических интересах США.

Что же касается падения цен на нефть, то непосредственным толчком стала политика Саудовской Аравии по выдавливанию с рынка новых поставщиков — в первую голову сланцевиков из США. Сегодня низкие цены — это еще и привет от Эр-Рияда Тегерану: милости просим, расширяйте свои постсанкционные поставки, цены готовы. При этом при росте иранских поставок цены неминуемо еще снизятся.

Но ФРС опять вмешалась. Я далек от того, чтобы объяснять сегодняшние виражи на трассе слаломного спуска нефтяных цен политикой ФРС США. Как уже было сказано, старт заезду дала не ФРС, но она участвовала в подготовке трассы, которая из-за этого участия стала заметно круче.

Дешевый доллар — дорогая нефть, дорогой доллар — дешевая нефть. Это одни из качелей мировой экономики, для России важнейшие.

Доллар еще только начал дорожать, но ФРС четко дала понять, что осторожно, по чайной ложке, но доллар будет продолжать крепнуть, для рынка это совершенно однозначный сигнал, дальше — игра на опережение. Пузырь нефтяных цен, надутый дешевыми долларами, лопнул, когда доллар стал дорожать.

Низкие цены на нефть в интересах экономики США (хотя этот эффект не так однозначен, как может показаться: падение цен на нефть тормозит рост инфляции в США, а именно рост цен должен повести за собой уверенный рост экономики — такова политика ФРС), но прежде всего Китая. Пока этот позитивный эффект смазывается потрясениями на бирже.

Почему смазывается? Из-за того, что, как уже отмечалось, нефтяной рынок интегрирован в финансовый. Ключ — вовсе не нефтяные фьючерсы, их падение должно сопровождаться ростом бумаг тех компаний, которые выигрывают от низких цен на нефть, а таких большинство в США и почти все в Китае. Ключ — доллар. Его подорожание означает начавшийся спуск экономики с облаков дешевых денег на землю. Что же касается биржевых потрясений, то именно через них, через лопающиеся финансовые пузыри и пролегает маршрут отрезвления экономики после эры дешевых денег.

И это вовсе не политика. Джанет Йеллен, принимая решение о повороте кредитно-денежной политики к рациональности и к более дорогому доллару, меньше всего думала о большой международной политике, ее заботили интересы экономики, и не мировой, а американской. Что называется, на ее месте так поступил бы каждый.

Все ниже, и ниже, и ниже…

Подытожим. Есть факторы, прямо и сиюминутно влияющие на цену нефти. Это соотношение спроса и предложения, как и ожидания ближайших колебаний этих величин в связи с динамикой запасов, с перспективами появления новых поставщиков (Иран). Есть фактор политики основных нефтедобывающих стран. Он влияет и сиюминутно, и среднесрочно. Есть фактор курса доллара, он влияет и сиюминутно, и среднесрочно, если направление его динамики определено. Есть долгосрочный фактор изменения объема поставок нефти в связи с происходящим ростом или сокращением объема инвестиций в нефтедобычу и в целом в нефтяной сектор. Есть стратегический фактор снижения энергоемкости мирового ВВП. Есть «черные лебеди», которые непредсказуемо могут повлиять на цену нефти в любую сторону.

Каков на сегодня баланс? Однозначно в сторону снижения цены. Фактор противодействия в настоящее время практически один — падение инвестиций в нефтяную сферу. К нему в принципе могут присоединиться бюджетные потери нефтедобывающих стран, включая Саудовскую Аравию. Они уже очень велики. Страны, не имеющие мощных финансовых резервов, как, например, Ирак, уже начинают свои поставки снижать.

Кто в выигрыше? США, страны — потребители нефти. В первую очередь Китай, низкие цены могут обеспечить ему более высокие темпы роста ВВП, что облегчит решение стоящих экономических проблем. Саудовская Аравия тоже в выигрыше, она частично реализовала свои политические цели, но ее выигрыш ограничен финансовой подушкой безопасности.

В проигрыше Россия, Венесуэла и другие нефтяные страны, не располагающие достаточными финансовыми заначками.

Можно рассчитывать, что «отскок» нефтяных цен произойдет. Так, замминистра финансов РФ Максим Орешкин надеется, что цены подпрыгнут через 3–12 месяцев. Их вытолкнет вверх ликвидация избытка предложения над спросом. Ликвидация же в свою очередь произойдет из-за закрытия ряда месторождений (с большинством сланцевых проектов это уже происходит), восстановления динамики роста Китая и ускорения США.

Картина возможная. Но, как было показано, помимо спроса и предложения на цену на нефть влияют и другие факторы, векторы воздействия которых на цены не столь переменчивы. Значит, кривая спуска цен на нефть может приподняться, может несколько сгладиться, но сам вектор в перспективе остается неизменным.