В Обзор законодательства и судебной практики Верховного суда РФ за IV квартал 2007 года, который утвержден постановлением Президиума Верховного суда РФ от 27 февраля 2008 г., включено определение, имеющее, на наш взгляд, весьма далеко идущие последствия. Для сущей ясности приведем его текст.
«Отказ страховщика от выплаты страхового возмещения по основанию, не влияющему на определение степени страхового риска, признан незаконным.
Судом установлено, что между сторонами по делу (истцом П. и ответчиком – страховой организацией) был заключен договор страхования транспортного средства. Данный договор включал риски хищения транспортного средства и ущерба ему. В пределах срока действия договора автомобиль П. был похищен (наступил страховой случай).
В соответствии с п. 11.3, 11.3.1, 11.3.2 и 11.3.3 Правил страхования средств автотранспорта, утвержденных генеральным директором страховой организации (ответчика), при хищении застрахованного транспортного средства страхователь обязан незамедлительно, как только стало известно о хищении застрахованного транспортного средства, заявить об этом в органы внутренних дел по месту хищения. В течение 24 часов письменным заявлением произвольной формы, телеграммой, факсимильной связью уведомить страховщика о хищении застрахованного транспортного средства.
В течение трех дней, не считая выходных и праздничных дней, представить страховщику письменное заявление с подробным изложением всех известных ему обстоятельств хищения транспортного средства.
Указанные требования Правил страхования средств автотранспорта истцом П. (страхователем) были соблюдены, что не оспаривалось ответчиком (страховщиком).
Однако в выплате страхового возмещения П. (страхователю) ответчиком отказано со ссылкой на нарушение им п. 13.2.3 указанных Правил страхования средств автотранспорта, согласно которому страхователь в течение трех календарных дней обязан сообщить страховщику о снятии транспортного средства с учета или перерегистрации транспортного средства в органах ГИБДД, замене регистрационных документов, регистрационных (номерных) знаков для внесения изменений в договор страхования (страховой полис).
Разрешая дело и удовлетворяя иск в части взыскания страхового возмещения, суд исходил из того, что законом не предусмотрена возможность освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по основанию, которое указано ответчиком, то есть в связи с тем, что П. в течение трех календарных дней не сообщил письменно о перерегистрации транспортного средства и замене регистрационных документов.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая П. в иске, суд кассационной инстанции сослался на то, что в соответствии с п. 13.3.8 Правил страхования средств автотранспорта страховщик имеет право отказать страхователю в страховом возмещении в случае нарушения страхователем условий договора страхования (страхового полиса) или данных Правил страхования.
Пунктом 13.2.3 указанных Правил предусмотрено, что страхователь в течение трех календарных дней обязан сообщить страховщику о снятии транспортного средства с учета или перерегистрации транспортного средства в органах ГИБДД, замене регистрационных документов, регистрационных (номерных) знаков для внесения изменений в договор страхования (страховой полис). П. (страхователь) заменил регистрационные документы на автомобиль в связи с их утратой и не известил об этом страховщика, нарушив тем самым п. 13.2.3 Правил страхования средств автотранспорта. Следовательно, по мнению суда кассационной инстанции, страховщик правомерно отказал истцу в выплате страхового возмещения на основании пункта 13.3.8 Правил страхования.
Суд надзорной инстанции с доводами и выводами суда кассационной инстанции согласился и указал на то, что заключенный между страховой организацией (страховщиком) и П. (страхователем) договор добровольного страхования автомобиля требовал в соответствии со ст. 328, 939 ГК РФ выполнения обязанностей по договору, в том числе и страхователем. Однако истцом это не было сделано, так как он, произведя замену паспорта технического средства – автомобиля и свидетельства о регистрации, не сообщил об этом страховщику.
Между тем выводы судов кассационной и надзорной инстанций сделаны с нарушением норм материального права.
Согласно ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом, стороны не вправе заключать договор на условиях, противоречащих закону. Правила страхования средств автотранспорта являются неотъемлемой частью договора страхования и не должны содержать положения, противоречащие гражданскому законодательству и ухудшающие положение страхователя по сравнению с установленным законом.
Основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения предусмотрены ст. 961, 963, 964 ГК РФ.
>По мнению ВС РФ, стандартные правила страхования не должны содержать условия, ухудшающие положение страхователя по сравнению с установленным законом.
В соответствии со ст. 961 ГК РФ неисполнение страхователем обязанности своевременно уведомить страховщика о наступлении страхового случая дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения, если не будет доказано, что страховщик своевременно узнал о наступлении страхового случая либо что отсутствие у страховщика сведений об этом не могло сказаться на его обязанности выплатить страховое возмещение.
Страховщик также освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, за исключением случаев, предусмотренных подп. 2 и 3 указанной статьи. Законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя (ст. 963 ГК РФ).
В силу ст. 964 ГК РФ, если законом или договором страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения и страховой суммы, когда страховой случай наступил вследствие воздействия ядерного взрыва, радиации или радиоактивного заражения; военных действий, а также маневров или иных военных мероприятий; гражданской войны, народных волнений всякого рода или забастовок. Если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения за убытки, возникшие вследствие изъятия, конфискации, реквизиции, ареста или уничтожения застрахованного имущества по распоряжению государственных органов.
Из приведенных норм Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что законом не предусмотрена возможность освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по основанию, на которое ссылается ответчик, то есть в связи с тем, что страхователь в течение трех календарных дней не сообщил письменно страховщику о перерегистрации транспортного средства и замене регистрационных документов.
Таким образом, суд первой инстанции правомерно, руководствуясь названными правовыми нормами Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о недопустимости наличия в договоре страхования средств автотранспорта, неотъемлемой частью которого являются вышеназванные Правила страхования, положений, противоречащих гражданскому законодательству, и удовлетворил требование П. о взыскании страхового возмещения с ответчика.
Также правомерно судом первой инстанции признана неправильной ссылка ответчика (обоснование отказа в выплате истцу страхового возмещения) на нормы ст. 959 ГК РФ. В соответствии со ст. 959 ГК РФ в период действия договора имущественного страхования страхователь (выгодоприобретатель) обязан незамедлительно сообщать страховщику о ставших ему известными значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных страховщику при заключении договора, если эти изменения могут существенно повлиять на увеличение страхового риска. Значительными во всяком случае признаются изменения, оговоренные в договоре страхования (страховом полисе) и в переданных страхователю правилах страхования.
При неисполнении страхователем либо выгодоприобретателем обязанности, предусмотренной п. 1 ст. 959 ГК РФ, страховщик вправе требовать расторжения договора страхования и возмещения убытков, причиненных расторжением договора (п. 5 ст. 453 ГК РФ). Страховщик не вправе требовать расторжения договора страхования, если обстоятельства, влекущие увеличение страхового риска, уже отпали (п. 3 и 4 ст. 959 ГК РФ).
Таким образом, данной правовой нормой предусмотрены иные последствия несообщения страхователем страховщику о ставших ему известными значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных страховщику при заключении договора. При этом судом первой инстанции правильно указано на то, что замена П. регистрационных документов на автомобиль и неизвещение об этом страховщика не могут быть признаны значительным изменением в обстоятельствах, сообщенных страховщику страхователем при заключении договора, как существенно не влияющие на увеличение страхового риска. Кроме того, до наступления страхового случая истцом были обнаружены прежние регистрационные документы на автомобиль, что было принято во внимание судом при вынесении решения об удовлетворении иска в полном объеме в части взыскания страхового возмещения с ответчика.
На основании изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации отменила судебные постановления судов кассационной и надзорной инстанций, оставив в силе решение районного суда.
Определение № 19-В07-30».
Сразу оговоримся, что решение, с нашей точки зрения, является правильным по существу, потому что, конечно, нельзя увязывать исполнение или, напротив, неисполнение страховщиком своей обязанности по выплате страхового возмещения с выполнением страхователем или выгодоприобретателем формальных требований стандартных правил страхования, требований, которые на самом деле никак не влияют на степень вероятности наступления страхового случая или размер убытка, причиненного наступлением такого события. Но вот отдельные аргументы, положенные судом в обоснование своей позиции, трудно признать не только убедительными, но и законными.
Итак, коллегия Верховного суда сделала вывод, согласно которому стандартные правила страхования являются неотъемлемой частью страхового договора и не должны содержать положения, противоречащие гражданскому законодательству и ухудшающие положение страхователя по сравнению с установленным законом, а все основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения предусмотрены статьями 961, 963, 964 ГК РФ.
Если перевести этот пассаж на строгий язык права, то суд фактически указал на то, что в договоре страхования нельзя предусматривать иные основания для освобождения страховщика от страховой выплаты, нежели те, что прямо и непосредственно закреплены в законе. Другими словами, сам факт наличия в главе 48 ГК РФ ряда оснований для освобождения страховщика от исполнения своих обязательств суд расценил как запрет на расширение перечня подобных оснований. С подобным подходом согласиться никак нельзя. За счет нехитрой словесной эквилибристики суд, как мы считаем, от основополагающего принципа современного российского права – «разрешено все, что не запрещено» – перешел к прямо противоположному – «запрещено все, что не разрешено», на основании которого строилась правовая система в советский период, то есть в условиях жестко централизованной плановой экономики. Но у нас сейчас вроде бы рыночная экономика, пусть и с весьма изрядной долей госкапитализма, но тем не менее фундаментальные основы правовой системы пока никто не менял.
Суд фактически ограничил право свободы договора для участников страховых отношений.
Видимо, целесообразно задаться вопросом общего характера: в какой форме может быть осуществлен запрет на что-либо? Абсолютно ясный ответ мы находим в норме пункта 3 статьи 55 Конституции РФ, где говорится о том, что гражданские права, и, надо так понимать, право на свободу договора, могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Точно такое же положение мы встречаем в абзаце 2 пункта 2 статьи 1 ГК РФ. Суд же выводит ограничение гражданских прав участников страховых сделок путем весьма вольного толкования совокупности норм закона. По нашему мнению, подобная практика в принципе недопустима.
>Гражданские права могут быть ограничены лишь федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности и т. д.
Определение Верховного суда РФ нельзя не назвать поверхностным, потому что в нем названы всего три статьи главы 48 ГК РФ, которые содержат основания освобождения страховщика от страховой выплаты. Но при этом следует иметь в виду, что и эти нормы не однородны, так как в статье 961 Кодекса речь идет о праве страховщика отказать в страховой выплате, а в статьях 963 и 964 ГК РФ – об освобождении страховщика от выплат. Суд обошел молчанием еще целый ряд норм закона, в которых в той или иной форме говорится о праве страховщика на отказ в страховой выплате или об освобождении страховщика от ответственности. Так, судом ни слова не сказано о том, что в силу статьи 310 ГК РФ в договорах, заключенных в рамках осуществления его сторонами предпринимательской деятельности, могут предусматриваться договорные условия об отказе от исполнения обязательств. Помимо названных Верховным судом статей, существует еще и статья 962 ГК РФ, предусматривающая освобождение страховщика от страховой выплаты, если страхователем умышленно не приняты разумные и доступные ему в сложившихся обстоятельствах меры по уменьшению размера убытков от наступления страхового случая. Означает ли это, что на основании данной статьи вопреки императивной норме закона страховщики теперь не будут освобождаться от обязанности по страховой выплате? Кроме того, суд не учел, что в соответствии с пунктом 3 статьи 954 ГК РФ, если договором страхования предусмотрено внесение страховой премии в рассрочку, договором могут быть определены последствия неуплаты в установленные сроки очередных страховых взносов. Что будет, если стороны страховой сделки в качестве такого последствия предусмотрят отказ страховщика от выплаты страхового возмещения или страховой суммы по страховому случаю, наступившему после даты, определенной как крайний срок уплаты очередного страхового взнос, и до того момента, когда соответствующий страховой взнос будет фактически сделан? Если следовать логике суда, то подобные последствия неисполнения страхователем обязанности по своевременной уплате очередных страховых взносов устанавливаться не могут, поскольку они напрямую не предусмотрены ни в одной из перечисленных судом статей главы 48 ГК РФ.
Суд также ни слова не сказал о том, как быть с нормой пункта 4 статьи 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (далее – Закон об ОСАГО), где говорится, что страховщик освобождается от обязанности произвести страховую выплату в случаях, предусмотренных законом и (или) договором страхования. Понятно, что определение суда не может отменить эту норму. Значит, получается очень интересная картина: законодатель допускает возможность устанавливать в договорах даже обязательного страхования дополнительные основания для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения, а Верховный суд РФ считает, что подобного быть не может. Чья позиция имеет преимущество? Конечно, законодателя.
Суд оставил за рамками рассмотрения и норму пункта 6 статьи 12 Закона об ОСАГО, которая предоставляет страховщику право отказать в страховой выплате или в ее части, если ремонт поврежденного имущества или утилизация его остатков, проведенные до осмотра и независимой экспертизы (оценки) поврежденного имущества в соответствии с требованиями этой статьи, не позволяют достоверно установить наличие страхового случая и размер убытков, подлежащих возмещению по договору обязательного страхования.
В определении Верховного суда РФ приведен еще один довод: договор страхования не может устанавливать условия для страхователя хуже, чем они предусмотрены законом. Здесь совершенно очевидны совпадения с нормой пункта 1 статьи 16 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее – Закон о защите прав потребителей), согласно которой условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными. Но, во-первых, здесь речь идет об ухудшении условий договоров по сравнению с правилами, установленными именно законодательством о защите прав потребителей, между тем глава 48 ГК РФ не содержит норм о защите прав потребителей. Во-вторых, само применение законодательства о защите прав потребителей к страховым правоотношениям тоже небесспорно. Как известно, несколько ранее Верховный суд РФ, рассмотрев проблему применения к страховым отношениям законодательства о защите прав потребителей (ответ на вопрос № 28 Обзора практики ВС РФ за I квартал 2006 г., утвержденного постановлением президиума ВС РФ 7 и 14 июня 2006 г.), пришел к выводу о том, что Закон о защите прав потребителей не может распространяться на отношения по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств. По мнению суда, у Закона о защите прав потребителей и Закона об ОСАГО разные цели: первый регулирует отношения, направленные на удовлетворение личных, семейных или домашних нужд, второй же направлен на защиту жизни, здоровья и имущества третьих лиц.
Так, в соответствии с преамбулой Закона о защите прав потребителей он регулирует отношения между потребителями и изготовителями, исполнителями или продавцами, возникающие при продаже товаров, выполнении работ или оказании услуг. Они заказываются и приобретаются для удовлетворения исключительно личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. Согласно же статье 1 Закона об ОСАГО по договору обязательного страхования страховщик обязуется за страховую премию возместить вред жизни, здоровью или имуществу потерпевшего, причиненный в результате наступления страхового случая. Статья 4 закона обязывает автовладельцев страховать риск ответственности, которая может наступить вследствие причинения вреда другим лицам при использовании транспортных средств. Таким образом, данный закон направлен на защиту жизни, здоровья и имущества третьих лиц.
Если же учесть, что договор ОСАГО является разновидностью договора имущественного страхования, то существуют весомые основания для распространения вывода о неприменении положений Закона о защите прав потребителей и к другим договорам страхования. Во всяком случае, здесь остается серьезнейшая правовая неопределенность.
Наконец, нельзя не отметить, что Верховный суд РФ фактически заменил принцип недопустимости отступления от императивных норм закона, свойственный гражданскому праву (п. 1 ст. 422 ГК РФ), на более узкий и строгий принцип недопустимости ухудшения положения слабейшей стороны сделки по сравнению с правами, установленными законом, свойственный системе законодательства о защите прав потребителя. По нашему мнению, в этом вопросе суд также явно вышел за пределы своих полномочий и руководствовался не нормами закона, а социально-популистскими мотивами, что, заметим кстати, применяется все более широко в практике высших судебных инстанций.
>ВС РФ фактически заменил принцип недопустимости отступления от императивных норм закона принципом недопустимости ухудшения положения слабейшей стороны сделки по сравнению с правами, установленными законом.
Целесообразно задаться вопросом: а мог ли суд принять точно такое же решение, но по иным основаниям? Полагаем, что да. В страховом праве Европейского союза выделена такая категория, как несправедливые условия страховых договоров, под которыми понимаются условия, подлинный смысл которых не ясен для страхователей и дает страховщикам возможность практически всегда уходить от выполнения обязанности по осуществлению страховой выплаты. Такие условия рекомендуется признавать недействительными в национальном законодательстве. У нас в стране пока такая категория не сформирована, однако, как мы полагаем, и нынешнее законодательство позволяет, пусть не без некоторой натяжки, признавать подобные условия договоров страхования недействительными, поскольку такая сделка заключена под влиянием заблуждения страхователя, имеющего существенное значение. Как известно, существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения (ч. 2 п. 1 ст. 178 ГК РФ). В данном случае, как мы считаем, есть заблуждение страхователя относительно природы конкретного условия договора. Такая натяжка, по нашему мнению, в меньшей степени противоречит закону и не столь сильно нарушает права участников гражданского оборота, как рассматриваемый вывод Верховного суда РФ.
Как включение данного определения в Обзор Верховного суда РФ отразится на страховом рынке? Насколько нам известно, сейчас некоторые страховщики срочно начали корректировать свои стандартные правила страхования, в каждых из которых содержится множество исключений ответственности страховщика. Эти самые основания для отказа в страховой выплате и основания для освобождения страховой организации от осуществления выплаты страхового возмещения или страховой суммы переводятся в исключения из страховых рисков. Надо сказать, что определенный резон в этом есть. Действительно, определение страхового случая по договорам добровольного страхования – это результат согласования воль участников страховой сделки. К тому же запрет, наложенный Верховным судом путем некорректного системного толкования закона, сам по себе не имеет силы императивной нормы закона, поэтому его вполне возможно обойти таким нехитрым образом. Иное дело, как суды отнесутся к такому рационализаторству со стороны страховых организаций. Поскольку Верховный суд уже сделал вывод, не соответствующий действующему законодательству, то что же может воспрепятствовать ему сделать это снова, запретив уже определять понятие страхового случая так, чтобы у страховщика не возникала сама обязанность по страховой выплате?
Другие страховщики предпочитают пока выжидать, исходя из того, что, во-первых, сам Обзор судебной практики имеет сугубо информационный и рекомендательный характер и не приводит к возникновению у субъектов права обязанности предпринимать какие-либо конкретные шаги по выстраиванию своей политики в соответствии с ним. Во-вторых, уже и так существует достаточно много судебных актов, в которых конкретные положения многих стандартных правил страхования судами признаны ничтожными из-за их явного несоответствия императивным нормам закона. И что же? Да ровным счетом ничего. Ни один страховщик, насколько нам известно, при наличии такого судебного вердикта, касающегося непосредственного его, не внес изменений в свои стандартные правила страхования. В-третьих, рассматриваемые рекомендации высшего органа судов общей юрисдикции, по нашим прогнозам, не будут восприняты арбитражными судами и в силу своей корпоративной обособленности, и в силу того, что статья 310 ГК РФ прямо предусматривает иное. В-четвертых, для того чтобы то или иное положение стало общепризнанным, явно недостаточно указания на это со стороны власти, тем более судебной, которая вообще-то не имеет полномочий создавать право, по крайней мере в странах с континентальной системой права, к которым относится и Россия. Задача судов в нашем государстве – это разрешение конкретных дел на основании действующего законодательства. Соответствующее положение должно быть осознано большинством участников гражданского оборота как справедливое и правильное по существу. А если это не так, то сопротивление такому правилу неизбежно. В-пятых, руководители страховых организаций прекрасно знают, что российские граждане очень не любят суды и обращаются туда лишь в случае крайней необходимости. К тому же многие граждане не следят за судебной практикой, и для них приведенная выше позиция Верховного суда РФ так и останется неизвестной. В-шестых, и Федеральная служба страхового надзора в этой ситуации не сможет ничего сделать по той простой причине, что ее задача – надзор за исполнением страхового законодательства, то есть норм положительного права, четко сформулированных в законодательных актах. Орган страхового надзора не имеет права требовать от страховых организаций исполнения рекомендаций Верховного суда РФ.
Тогда, может быть, мы напрасно так драматизируем ситуацию, вынося в заглавие столь красноречивое определение рассматриваемого судебного акта? Нет. Ситуация действительно опасна тем, что сейчас суды общей юрисдикции начнут значительно более жестко оценивать содержащиеся в договорах и стандартных правилах страхования условия, освобождающие страховщиков от ответственности, и, судя по всему, станут значительно чаще удовлетворять требования страхователей или выгодоприобретателей о страховых выплатах, а попутно взыскивать со страховщиков проценты годовых, начисленные в порядке статьи 395 ГК РФ за несвоевременную выплату страхового возмещения или страховой суммы, а также активнее применять законодательство о защите прав потребителей в части взыскания компенсации морального вреда страхователя из-за просрочки страховщиком страховой выплаты. Признание соответствующих положений стандартных правил страхования ничтожными примет по-настоящему массовый характер, и в связи с этим, скорее всего, и орган страхового надзора со временем не сможет оставаться в стороне.
Можно утверждать, что для страхового сообщества наступил момент истины, и от его позиции в том числе в значительной степени зависит дальнейшее развитие событий. По нашему мнению, необходимо активно выступать против подобной практики судов, настаивая на том, чтобы суды строго придерживались принципов построения современной правовой системы и принимали решения в строгом соответствии с нормами закона.
Кроме того, нельзя обойти молчанием и тот факт, что суд практически смешал такие понятия, как «освобождение от страховой выплаты» и «отказ в выплате страхового возмещения или страховой суммы», перечисляя в ряд соответствующие статьи главы 48 ГК РФ. К сожалению, пока нет достаточной определенности в этом вопросе и в доктрине страхового права.
Действительно, освобождение страховщика от страховой выплаты внешне очень похоже на его отказ в выплате. По видимому, именно вследствие этого в теории страхового права высказываются различные суждения по поводу соотношения указанных категорий. Например, Ю.Б. Фогельсон считает, что «право страховщика отказать в выплате является лишь одним из последствий освобождения от выплаты»(1). Как тождественные рассматривают эти категории и другие авторы. Л.И. Корчевская и Е.Н. Гендзехадзе, говоря об общих основаниях для отказа в страховой выплате, приводят положения законодательства, освобождающие страховщика от выплаты страхового возмещения или страховой суммы (2).
Другие авторы, напротив, высказываются за четкое разделение указанных понятий. А.И. Худяков, в частности, подчеркивает, что «ГК рассматривает освобождение от выплаты и отказ от выплаты в качестве самостоятельных оснований неисполнения страхового обязательства»(3). С.В. Дедиков и Л.Н. Клоченко также проводят четкую грань между указанными категориями. «Следует согласиться с тем, – пишут они, – что эти категории как основания для правомерного неисполнения страховщиком своих обязанностей по страховой выплате смешивать нельзя. Освобождение от выплаты предполагает объективный для страховщика характер, то есть для освобождения от страховой выплаты его волеизъявления не требуется. Но это одновременно приводит к тому, что страховщик по своему усмотрению не может изменить существующее положение вещей. Освобождение от выплаты означает, что страховщик не может ее осуществить даже в том случае, когда этого желает»(4).
Мы поддерживаем эту теорию, потому что осуществление права страховщика на отказ в выплате целиком и полностью зависит от его волеизъявления – он может воспользоваться своим правом, то есть отказать в страховой выплате, а может не использовать его и удовлетворить требования страхователя или выгодоприобретателя о выплате страхового возмещения либо страховой суммы. В первом случае обязательство по выплате прекращается, во втором продолжает существовать до надлежащего исполнения его страховой организацией. Если страховщик осуществил выплату, то это означает, что страховщик отказался от своего права отказать в выплате. Никто в этом случае не может предъявить ему претензии по поводу того, что он не использовал свое право на отказ в страховой выплате.
Когда речь идет об освобождении страховщика от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, то у него нет выбора, поскольку, как мы считаем, нет обязанности по осуществлению страховой выплаты.
>Освобождение страховщика от выплаты страхового возмещения или страховой суммы заранее означает, что у него нет обязанности по осуществлению страховой выплаты, поскольку обязательство этого не предусматривает.
Данные различия, как мы полагаем, приобретают принципиальный характер в тех случаях, когда необходимо определиться в том, допустимо ли включение в договор страхования того или иного основания для отказа в страховой выплате или основания для освобождения от нее. В первом случае, по нашему мнению, действуют ограничения, предусмотренные статьей 310 ГК РФ, где говорится о том, что односторонний отказ от исполнения обязательства не допускается, за исключением случаев, предусмотренных законом. Это правило распространяется на все договоры страхования, в которых страхователями выступают граждане и юридические лица, не занимающиеся предпринимательской деятельностью. То есть страховщик в этом случае не вправе включать в договор и стандартные правила страхования положения, предоставляющие ему право отказать в страховой выплате по своему усмотрению. Указанные ограничения не распространяются на договоры страхования, заключенные сторонами в рамках осуществления ими предпринимательской деятельности. Поскольку страховщик всегда осуществляет предпринимательскую деятельность, то, следовательно, речь идет о характере деятельности страхователя. В этом случае право на отказ от исполнения обязательства может быть предусмотрено и договором. Здесь, правда, возникает непростой вопрос о том, как быть в том случае, когда страхователь предпринимательской деятельностью сам не занимается, но в то же время страхует имущество другого лица, использующего это имущество в предпринимательской деятельности, в его пользу. Например, благотворительный фонд, арендующий помещение, страхует его в пользу арендодателя. Можно ли в таком договоре предусматривать иные основания для отказа в страховой выплате, нежели приведенные в законе? Мы полагаем, что да, потому что здесь определяющими существо страховых отношений являются деятельность и права не страхователя, а выгодоприобретателя.
В свете сказанного нельзя не остановиться на недостатках определения страхового случая, закрепленного в Законе РФ от 27 ноября 1992 г. № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации». Там, как известно, под страховым случаем понимается совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату. Мы полагаем, что далеко не всегда наступление страхового случая приводит к возникновению подобной обязанности – она не возникает, если законом или договором заранее предусмотрено освобождение страховщика от подобной обязанности. Правда, некоторые специалисты считают, что в такой ситуации данная обязанность вначале все-таки возникает, а потом уже прекращается в силу того, что закон или условия договора освободили страховщика от страховой выплаты. С нашей точки зрения, подобная конструкция вряд ли оправданна. Если заранее известно, что субъект освобождается от конкретной обязанности, то для чего она должна, тем не менее, возникать? Учитывая присущий праву принцип экономичности, следует упрощать правовые конструкции, а не усложнять их искусственно только для того, чтобы оправдать не очень удачные формулировки закона или небесспорные теоретические конструкции.
В заключение считаем необходимым подчеркнуть, что, конечно, страховщикам нельзя игнорировать исследуемое определение Верховного суда РФ, и в этой связи необходимо в кратчайшие сроки довести его до сведения всех сотрудников, имеющих отношение к заключению договоров страхования и урегулированию страховых случаев, четко сформулировать положения политики страховой организации в этом вопросе. Страховому сообществу, как мы полагаем, необходимо начать активное противодействие данному подходу Верховного суда РФ на страницах средств массовой информации, специальной периодики. Как писал еще полтора века тому назад выдающийся немецкий юрист Р. фон Иеринг, за право необходимо бороться(5).
1) Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 21.
2) См.: Страхование от А до Я / Под ред. Л.И. Корчевской, К.Е. Турбиной. М., 1996. С. 150–151; см. также: Абрамов В.Ю. Страховое право. Очерки. М., 2004. С. 164.
3) Худяков А.И. Страховое право. СПб., 2004. С. 651.
4) Дедиков С.В., Клоченко Л.Н. Договоры имущественного страхования: гражданско-правовой аспект: Методическое пособие в 2-х т. Т. 2: Урегулирование страховых случаев. М.: Регламент, 2007. С. 172; см. также: Дедиков С.В. На оговорку надейся, а сам не плошай // Бизнес-адвокат. 2001. № 1. С. 11.
5) См.: Иеринг Р. Борьба за право. В кн.: Избранные труды: В 2-х т. Т. I. СПб., 2006.
Начать дискуссию