Нужен ли школе Закон Божий?

Помимо статьи 43, непосредственно устанавливающей «право на образование», Конституция РФ содержит еще одну важнейшую для развития законодательства об образовании норму - о гарантиях каждому свободы преподавания (ст.  44).

Нельзя не согласиться с И. Конюховой, это право включает в себя «относительную свободу выбора и использования методик обучения и воспитания,  учебных пособий и материалов,  учебников,  методов  оценки знаний обучающихся. Эта свобода, однако, не абсолютна»1.

Речь идет об ограничениях  допуска к педагогической деятельности для лиц, имеющих не снятую или непогашенную судимость и которым она запрещена приговором суда по медицинским показателям (ст. 53 ч. 2 Закона об образовании),  а также для лиц, которым решением суда запрещена работа в образовательном учреждении (ст.56 ч. 2 того же Закона). Пожалуй, наибольшую свободу преподавания дает семейное образование. Ст. 18 Закона об образовании гласит: «Родители являются первыми педагогами». На мой взгляд, именно этот этап (дошкольного  образования) дает наибольшую возможность для свободы творчества в области образования.

Вместе с  тем  вызывает  возражение  инициатива Президента России Д. Медведева о введении в школах нового предмета – основ религиозной  культуры  и светской этики. Об этом стало известно 21 июля 2009 г.  на встрече Президента России с представителями православной Церкви,  различных течений мусульманства, иудаизма и ламаизма,  а также основных чиновников Администрации и Правительства, которые по должности должны будут курировать проведение эксперимента по  введению  в  средних  школах  18-ти субъектов Федерации нового предмета (конкретный перечень субъектов Федерации на момент встречи не был определен).

Справедливости ради следует отметить, что подобная встреча не стала неожиданностью. Религиозные деятели, особенно иерархи Русской православной церкви, давно уже пытались пробить себе дорогу в школу,  но до недавнего времени  дальше  консультативных встреч с Министром науки и образования А. Фурсенко и договоров с отдельными образовательными учреждениями дело не шло. Теперь же эта работа поставлена на государственную основу.

Причина здесь очевидна:  Церковь,  особенно с приходом  на патриарший престол  митрополита  Кирилла, все  больше  и больше стремится вмешиваться в политическую жизнь общества, преследуя корыстную цель увеличения  числа  прихожан, что автоматически увеличивает ее доходы (официально не учитываемые и не контролируемые государством, и не  облагаемые налогом),  а государство ищет в церкви идеологическую опору в условиях кризиса  духовности, вызванного отказом от марксистско-ленинской идеологии.

Однако ситуация эта гораздо сложнее. Как известно,  Российская Федерация – светское государство. Таких государств  в  мире  не много, в Европе кроме нас – только Франция. И такой тип государства сложился исторически. Русская православная церковь с момента ее образования в IX веке в России была политическим институтом, главной опорой трона и монархии. Даже население многонациональной страны делилось не на нации и народности, а на православных и иноверцев, что создавало правовые и идеологические механизмы для угнетения и дискриминации последних. Так было до февраля 1917 г. – свержения монархии  и провозглашения республики. После победы октябрьской революции большевики  осознавали  реальную  опасность реставрации монархии, опорой для которой внутри страны являлось православное духовенство, в большинстве своем негативно воспринявшее новую власть. Тогда и последовал знаменитый Декрет от 23 января 1918 г.  «Об отделении церкви от государства и школы  от Церкви»2 , подписанный В. Лениным. Формально этот декрет никто не отменял и основные его идеи легли в основу не подлежащих  изменениям  ст.13 и 28 Конституции страны и Федерального закона от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях»3.

Теперь вернемся к содержанию инициативы Президента. Она не в полной мере отвечает чаяниям руководства Православной церкви и, видимо, представителей иных конфессий. По мысли Патриарха в школе должен  преподаваться Закон Божий, причем делать это предстояло священнослужителям соответствующего прихода, дабы обеспечить приобщение ребенка к пастве, что называется, «по месту жительства». Видимо, в форме проповедей,  которые по воскресеньям ведет Патриарх на центральном телевидении. А министр образования  предложил введение новой школьной дисциплины «Духовно-нравственное воспитание», которая включала бы три  варианта изложения материала: основы одной религии на выбор; в целом история и культура основных мировых религий; основы этики (видимо, для  учеников,  придерживающихся материалистических убеждений). Преподавание этой дисциплины  предлагается  вести  в  последней четверти  4-го и первой четверти 5-го класса,  причем светскими учителями 4.

Автор отнюдь не против того,  чтобы дать ученикам дополнительные знания. Однако, во-первых, все перечисленное уже входит в объем школьной программы по истории, литературе, обществознанию и другим предметам  гуманитарного цикла. Во-вторых, если увязывать его с преподаванием  религии,  то, судя  по составу участников совещания при Президенте,  из  всего  многочисленного набора конфессиий  нашей страны выпали такие вероучения, как католицизм,  лютеранство,  различные виды язычества, традиционные для народов Крайнего севера и Дальнего Востока, старообрядчество и некоторые другие. Это не только оставляет часть верующего населения без адекватного удовлетворения его духовных запросов, но и противоречит содержанию преамбулы упомянутого Закона о свободе совести, в которой говорится об уважении христианства (а не только православия) и других религий. В-третьих,  предмет вводится как обязательный с выставлением оценок. Таким образом, светские учителя должны будут выставлять ученикам оценки за удовлетворительную, хорошую или отличную веру в Бога. Вряд ли подобный абсурд понравится представителям российских конфессий.  И, наконец, самое главное:  подобная конструкция прямо противоречит ст. 28 Конституции России,  которой гарантируется свобода совести,  то есть личное, индивидуальное право человека ответить на вопрос о существовании Бога, о свободе иметь и выбирать религиозные и иные убеждения, исповедовать индивидуально любую религию и действовать в соответствии с ней.

У нас при проведении очередной реформы принято ссылаться на зарубежный опыт. И в рассматриваемом вопросе нам ближе всего ФРГ. При этом напомним, что это не светское, а клерикальное государство (то есть с доминированием одной веры, но не запрещающее иные взгляды). Основной закон этой страны, недавно отметившей 60-ю годовщину его принятия,  достоин того, чтобы быть процитированным: «Преподавание религии в государственных  школах, за исключением неконфессиональных,  обязательно. Без ущерба для права надзора со стороны  государства  религиозное обучение проводится в соответствии с принципами религиозных общин. Ни один учитель не может быть обязан  против  своей  воли преподавать религию» (ст. 7 ч. 3) 5.  Налицо  принципиально иной  уважительный  подход  к религиозным чувствам обучаемого и учителя и к свободе преподавания. Что же касается светского государства в лице Франции, то для примера последовательности государства в соблюдении Конституции достаточно напомнить недавний запрет ношения хиджаба в публичных местах и учебных заведениях.

В завершение еще два соображения.  Очевидно, государство в мучительных попытках найти новую идеологическую опору в своей деятельности в условиях кризиса пошло по наиболее простому пути – опереться на Церковь в поисках духовно-нравственных начал общественного развития. Но если говорить о ведущей конфессии – Русской православной церкви, то вряд ли ей  под  силу  решение этой задачи. Еще с XVIII века она является частью государственной системы, политической организацией, освящающей все действия власти, довольно костной структурой, пересказывающей библейские истины на малопонятном современному человеку  языке.  Вряд  ли она может выступать в виде носителя культурно-исторических традиций русского, да и других народов России. Скорее в этих целях необходимо обратиться к общемировым ценностям: изучению прав человека, зарубежному (за отсутствием отечественного)  опыту их защиты, к воспитанию в детях гражданского материалистического правосознания,  умения бороться  за  свое  внутреннее  «я», адекватному восприятию окружающего их мира. И если брать основные институты гражданского общества как основу просвещения подрастающего  поколения, почему выбор пал именно на Церковь? Не учить ли детей современному партийному строительству, более углубленному освоению экономических знаний,  информатики,  иностранным языкам?

Второе соображение касается сроков:  предполагается начать эксперимент весной следующего года, то есть 1 апреля 2010 года. Иными словами,  учитывая  начало  учебного года и теоретическую готовность Министерства образования и науки  начать  подготовку учителей с 1 сентября 2009 г., через 7 месяцев. Это очень напоминает очередную «кампанейщину». Может быть, названные  министром затраты в  40  миллионов  рублей  можно  использовать с большей пользой для образования? К сожалению, эта инициатива Президента  была подвергнута лишь незначительной критике 6 и, видимо, будет вскоре реализована.

И в заключение, религиозная принадлежность в известной степени указывает на национальную принадлежность человека. Ст. 26 Конституции  России  устанавливает право человека не определять и не указывать свою  национальную  принадлежность.  Однако предложенная Президентом  реформа нарушает и эту статью Конституции: человека с раннего возраста (9-10 лет) с помощью нового предмета обязательного школьного образования  предполагается приучать к национальной розни и  дискриминации.  К  чему  тогда призывы к борьбе с ксенофобией и развития межнациональной толерантности?  Как в «экспериментальных» субъектах Федерации будет решаться эта проблема?

 Разумеется, к формированию и развитию законодательства об образовании  относится гораздо большее количество конституционных норм. Однако и этот небольшой экскурс показал неоднозначность развития положений Конституции в текущем законодательстве, а особенно в практике его реализации.

1. Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий/Отв. ред. Ю.А. Дмитриев. С. 208-209.

2. СУ РСФСР. 1918. N 18. Ст. 263.

3. Собрание законодательства Российской Федерации.  1997. N 39. Ст. 4465.

4. Кузьмин В., Лахутина К. Верой и правом//Российская газета. 2009. 22 июля. N 133(4957). С. 2.

5. Конституции государств Европы/Под ред.  Л.Л. Окунькова. М., Норма, 2001. Т. 1. С. 581.

6. См., напр., Билевская Э., Мельников А. Духовный эксперимент с непредсказуемым результатом//Независимая газета. 2009. 22 июля. N 149(4779).