Кирилл Парфенов - основатель и президент Клуба банковских бухгалтеров, заместитель шеф-редактора журнала «Бухгалтерия и банки», а также заместитель председателя правления одного из московских банков. В беседе в корреспондентом ИА «Клерк.Ру» Сергеем Васильевым Парфенов рассказал об особенностях профессионального образования, о том, почему банки не спешат выдавать кредиты и почему регулирующим органам выгодно изъясняться с банками запутанным языком.
Кирилл Геннадьевич, что вы можете сказать о профессиональной компетентности современных бухгалтеров?
Конечно, многое зависит от людей. Бухгалтерский учет – это своего рода искусство. Если я не умею рисовать, так что хочешь со мной делай, но ничего путного я не нарисую. То же и с бухгалтерским делом: есть люди, которые его понимают, а есть такие, которым ничего не поможет понять.
Я считаю, что специалист-бухгалтер должен знать в первую очередь не процедурные детали (ему их должны объяснить), а основы своей работы с точки зрения нормативных документов. Бухгалтеру, особенно банковскому, очень нужны серьезные юридические познания, в том числе в правоприменительной практике. Существующее финансовое обучение таких познаний не дает.
Ну, и головой думать надо. Я бы, к примеру, вообще отменил план счетов и называл их соответственно их смыслу, а не по каким-то условным номерам. План счетов нужен был в советской системе для того, чтобы получать обобщенные данные. Предприятия все были государственные, и необходима была абсолютно жесткая система, чтобы эти данные у всех предприятий были представлены в едином виде. Какой сейчас в этом смысл, я не очень представляю. Не знаю, составляется сейчас баланс всего народного хозяйства РФ или нет, но в любом случае по балансам предприятий это сделать невозможно. В международной практике, например, МСФО, такой нумерации нет, это более гибкий инструмент.
Сбербанк недавно объявил, что создает собственную бизнес-школу в сотрудничестве с авторитетным зарубежным вузом. Будут сами ковать себе кадры.
С точки зрения Сбербанка это правильно, потому что такая большая структура действительно должна готовить себе кадры сама. Но надо иметь в виду, что у Сбербанка такие специфические процедуры, которые, зачастую, только в этом банке и выполняются. Поэтому не факт, что те кадры, которые они вырастят себе, смогут нормально работать в других банках. Сбербанк никогда не работал по общим инструкциям, только по своим, история эта идет с очень давних пор. Не так давно Банк России перевел их на общие правила, тем не менее, многие процедурные вопросы остались.
На ваш взгляд, закончился ли кризис?
В промышленности ситуация сильно не улучшилась. Реальный сектор почти не растет, и кредитного роста пока ждать не приходится. Есть идея, что укрепление рубля играет против реального сектора, потому что это улучшает условия для импорта. Да и невыгодно производить многие вещи у нас в силу разных причин, в том числе административных. Проще что-то купить и перепродать. Из опыта бесед с клиентами знаю, что с кадрами в промышленности очень плохая ситуация, особенно с рабочими высокой квалификации.
Что касается банковского сектора, могу отметить, что начинается небольшой дефицит кадров (в том числе и потому, что раньше слишком много насокращали), что приведет к росту зарплат.
Банки часто упрекают в том, что они не торопятся выдавать кредиты, предпочитая зарабатывать на спекуляциях валютой. К вашему банку это в какой степени относится?
Это почти никак не относится к большинству российских банков. Серьезными валютными операциями занимались те банки, в которые государство в начале кризиса вкачало большие деньги, дало им дешевые ресурсы. Но сегодня по текущему курсу много заработать на валюте невозможно. Если у вас нет дешевых ресурсов, то придется выходить на рыночную ставку. А рыночная ставка по валютным операциям при текущем положении всегда будет ниже, чем ставка по операциям кредитования.
Так почему же не кредитуют?
Ответ можно разбить на несколько частей. Во-первых, реальный сектор за последние годы резко снизил свои потребности в кредитных ресурсах. Куда им деньги вкладывать? Что-то развивать? Но в условиях, когда падает производство, не развивать надо, а сокращать. Или они будут производство переоборудовать? А чего ж раньше, в хорошие времена этим переоборудованием не занялись?
Потребность в кредитах осталась у малого и среднего бизнеса. Но с ними все сложнее. Малый бизнес кредитовать банкам невыгодно, опасно и подчас неинтересно. Залогов у него нет, бизнес-проекты слабоваты, рисков полно. Это, собственно, характерно для отношений банков и малого бизнеса во всем мире, но в других странах существуют системы страхования таких рисков. И государственные деньги там идут, и джойнт-предприятия, которые готовы вкладывать деньги в рискованные проекты с расчетом, что девять из них провалятся, а десятый даст хорошую прибыль, которая покроет все убытки. И чаще это небанковские, чем банковские проекты.
Во-вторых, все залоги сильно обесценились. Недвижимость упала в цене, реальное обеспечение резко сократилось. Финансовая отчетность предприятий стала не лучше, а значительно хуже. А банк оценивает кредитный риск в соответствии со вполне определенной инструкцией Банка России №254-п, в которой четко написано: если финансовая отчетность ухудшается, банк должен создать дополнительные резервы. Если залогов нет, резерв нельзя уменьшать. Таким образом, банки, если начинают кредитовать, то должны создавать больше резервов. Но резервы в целом в разы уже увеличились, а резервы – это расходы, соответственно, прибыль банка падает, многие уходят и в убыток.
Далее. Убыток – это уменьшение капитала банка, а его минимальный необходимый уровень законодатели в последнее время все чаще требуют поднимать. А кому подняли капитал? Путем субординации какому-то количеству крупных банков. Государство о небольшом количестве банков позаботилось, это понятно. Но при этом говорят: увеличился капитал в среднем на 21%. Вы лучше назовите банки, у которых он увеличился. Сколько среди них нормальных, рыночных банков? У них он в основном упал, а если и приподнялся, то не на много. Этот тренд отметил и сам глава ЦБ Сергей Игнатьев на XXI съезде Ассоциации региональных банков.
Итак, кредитование - со ставками сложно, с резервами сложно. С ресурсами что? Руководство ЦБ говорит: огромная ликвидность у банков. У банков вся ликвидность короткая, у них нет средних и длинных ресурсов. А в кредитовании не недельные ресурсы нужны, не десятидневные даже.
Где получить ресурсы, если мы не говорим про кормушку ЦБ? Количество вкладов действительно увеличилось, но это дорогой ресурс. То есть у нас получается высокая процентная ставка плюс огромные резервы. Вместо того, чтобы уменьшить фонд обязательных резервов и выдать банкам деньги, которые они могли бы вложить в кредитование, ЦБ эти резервы увеличивает, т.е. отнимает ресурсы. И это что, создание условий, чтобы расширять кредитование? Плюс сильное административное давление. Снижайте, мол, ставки по вкладам граждан, потому что Сбербанк и еще 10 крупнейших банков их понизили. Да с чего вы сочли, что Сбербанк является вообще рыночным инструментом? Это административный инструмент. У него ресурсы, которые он получает от государства, а другие банки ресурсы получают на открытом рынке. Зачем же вы их сравниваете? Тогда уж пусть лучше Сбербанк держит свои ставки на среднем уровне.
Банки не отказались от кредитования, но надо создавать условия для него. А сейчас отменяют с 1 июля 2010 года указание ЦБ №2156-У, которое позволяло чуть поменьше резервов создавать в связи с кризисом.
С 20 марта этого года, как известно, вступили в силу изменения в статью 29 Закона «О банках и банковской деятельности». Банки лишились возможности в одностороннем порядке менять кредитную ставку для физических лиц. Однако статья сформулирована так, что ставка может меняться в зависимости от состояния тех или иных индикаторов экономики – по соглашению сторон, опять же. Я недавно слышал от юристов Сбербанка, что они разрабатывают для своих новых кредитных договоров такую формулу, которая позволит банку заручаться согласием заемщика на будущее изменение ставки. Что вы об этом думаете?
Я думаю, что ни к чему это не приведет. 2 марта 2010 года Высший Арбитражный суд принял решение, в котором совершенно четко написано, что это недопустимо делать. Кроме того, и законом запрещается одностороннее изменение процентной ставки. ВАС РФ в свою очередь отсылает к постановлению Конституционного суда №4П от 1999 года, в котором говорится, что гражданин является экономически слабой стороной, нуждающейся в особой защите своих прав, что влечет необходимость ограничить свободу договора для другой стороны, то есть для банка.
«Включение банком в кредитный договор, заключаемый с гражданином, условия о возможности изменения процентных ставок в одностороннем порядке, мешает исполнению прав потребителя», - указывал Конституционный суд. Что касается двухстороннего соглашения – вполне по закону - то клиенты сейчас не дураки, и давно уже на это не соглашаются. Повышение финансовой грамотности, за которое мы так бьемся, потихоньку приносит свои плоды. Если Сбербанк введет такую меру, то последуют еще какие-то суды, которые он будет проигрывать. И суд выступит на стороне заемщика опять же потому, что он слабая сторона.
В последнее время приходится слышать много жалоб на то, что нормативные документы Банка России и Минфина составляются так, что без перевода или толкования их понять попросту невозможно.
Это точно. И не только у этих ведомств. Закон о пенсионном обеспечении, к примеру, невозможно прочесть по-русски, сориентироваться в его изворотах-переворотах. Есть даже книги с названиями типа «Налоговый кодекс. Перевод на русский». Стоят недешево, но пользуются успехом.
То же самое с нормативными документами ЦБ. Невозможно однозначно понять план счетов или Положение о резервах по кредитам. Это положение банки используют как могут. Там написано, что банки резервируют сами, исходя из профессиональных суждений. Но суждения-то у всех разные! И меня одно, у другого – другое. Или взять маленький документ об использовании банковского ордера, элементарный, но под него уже 10-20 семинаров проведено. Спецы из ЦБ на семинарах объясняют, как его надо понимать
А почему так непонятно составляются документы? От неумения, или это просто кому-то выгодно?
Во-первых, конечно, выгодно проводить разъяснительную работу. А во-вторых, чтобы человек, разрабатывающий какую-то инструкцию, понимал, как она будет исполняться, ему надо иметь практику за плечами. А практики этой, как правило, нет. Это во времена Госбанка СССР все работали в одном банке. Теперь все не так.
Я очень не люблю, когда сложные вопросы пытаются решать шашечным ударом, потому что в итоге все равно получается чистая формализация. Надо создавать условия, чтобы экономика работала нормально. Но это требует времени и затрат материальных и умственных, это же сложно. И что получается: давайте мы ставку по вкладам опустим любой ценой, тогда ставка по кредитам сама по себе упадет. Ну, кто вам сказал, что она сама по себе упадет? С чего вы решили, что если раскрывать отчетность на сайте ФНС, то она будет действительно чему-то соответствовать?
К тому же, заметьте, снизить ставку по депозитам ЦБ пытается не нормальными экономическими механизмами, то есть изменением нормативов, условий, а каким-то моральным воздействием. Пишут письма с рекомендациями снизить ставку. Звучит это, в общем, примерно так: если не снизите, то мы потом жизни вам не дадим.
Ведь есть обязательные к исполнению инструкции Банка России, которые проходят через Минюст, где проверяются на соответствие законодательству. А методические рекомендации всего лишь желательны, должны приниматься к сведению. Почему же тогда требуют в обязательном порядке их исполнения?
А, например, рекомендации. Условно говоря, пишется: «Мы вам рекомендуем посмотреть в два часа в окно, и если там стоит машина, то вы можете попить кофе». А если машина не стоит, я могу попить кофе? А не в два часа, а в одиннадцать? «Ну, наверное, да». А потом говорят: «А почему это вы в одиннадцать часов кофе попили? Мы вам рекомендовали только в два, и то если машина стоит».
Дело в том, что за инструкцию приходится отвечать самому регулятору, а за рекомендацию ответственности можно не нести. Хотя административный прессинг в случае невыполнения рекомендаций не заставляет себя ждать. Мне известны случаи, когда банки за невыполнение рекомендаций ЦБ ощутимо страдали, особенно это касается противодействия легализации.
Но вы же сами сказали, что рекомендации не требуют обязательного выполнения, значит, их можно опротестовать?
А представьте, что вы банк, и у вас регулятор за нарушения отозвал лицензию. Как скоро после этого от вас сбежит клиентура? На следующий день. Представим, что вы пожаловались, и лицензию вам по решению суда вернули. В лучшем случае, года через два. Да даже если через полгода. И дальше что? Банка уже нет, он не сможет вернуть клиентов.
Вы видите какой-то выход из этой ситуации?
Как мне кажется, Центробанк должен подлежать обязательному контролю по вопросам процедур. Как со стороны государственных органов типа Счетной палаты, так и со стороны общественности. Пусть это будет Общественная палата, еще кто-то – без разницы.
Если было бы два Центробанка: один из которых издает инструкции и рекомендательные письма, а второй (пусть под другим названием - Комитет по надзору за банками, например) проверял их выполнение, и они не были бы «связанными лицами», тогда бы проблем, возможно, и не было бы. Такие предложения появлялись в Госдуме, но пока ничем дело не закончилось.
Комментарии
2Спасибо за хорошую статью!
Конечно, хочется быть "здоровым и богатым", но мы живем в России.