Народная милиция и инородная полиция

А кто такие эти полицейские? Бандиты, честное слово, бандиты! По-настоящему, обязанность полицейских — это защищать население от грабителей, а получается, что они защищают лишь богачей. А богачи-то и есть самые настоящие грабители.
Н. Носов, “Незнайка на Луне”.

1 марта вступит в силу федеральный закон “О полиции”, призванный реформировать современную “народную” милицию в нечто более профессиональное и, что немаловажно, отвечающее реалиям новых общественных отношений.

Закон придумывался и разрабатывался обстоятельно, в течение нескольких месяцев и прошел в высшей степени демократичную процедуру общественного обсуждения, в рамках которой обычным россиянам дали возможность самостоятельно определить контуры будущей полиции. В конечном счете, все это позволило чиновникам провозгласить тезис о том, что новый закон является поистине  народным, поскольку принимался он самим народом исключительно в своих интересах и во имя своего же собственного блага.

Спор о терминологии

Так получилось, что основной спор в рамках общественного обсуждения законопроекта о полиции сосредоточился вокруг будущего наименования обновленного милицейского ведомства. С подачи самого президента Медведева существующее название органов правопорядка в одночасье было признано пережитком темного советского прошлого, а за шаблон для преобразований было взято общее наименование, характерное для всех североамериканских колоний.  Итак, чем же не устроило президента прежнее название?

Во-первых, высшим чиновникам внезапно не понравился сам термин “милиция”, который имеет гораздо больше общего с армией и народным ополчением, нежели с профессиональной охраной общественного порядка. Во-вторых, чиновников настораживает история появления и становления в нашей стране института милиции, никоим образом не сочетающаяся с реалиями и идеалами сегодняшнего времени. Наконец, и это признают не только сами чиновники, за последние двадцать лет милиция скомпрометировала себя настолько, что практически любое упоминание о милиционерах у большинства граждан не способно вызвать ничего, кроме негодования и раздражения.

Таким образом, необходимость реформирования милиции для многих была очевидна, и первоначально сообщение о намерениях властей в этой области было воспринято общественностью даже с некоторой надеждой. Однако все надежды на лучший исход милицейской реформы были развеяны уже в тот момент, когда Медведев объявил о новом названии, которое впоследствии должно будет объединить защитников общественного правопорядка. Как того и следовало ожидать, из всех возможных отвратительных вариантов ревизии наименования милицейского ведомства был выбран самый отвратительный.

Дело в том, что в отличие от тех же западных демократий в современной России понятие “полиция” к охране общественного порядка и защите конституционных прав граждан не имеет совершенно никакого отношения. Напротив. В нашей стране под полицией традиционно понимаются отряды вспомогательных частей немецкого охранного ведомства, действовавшие в годы ВОВ на территориях оккупированных советских земель, в чьи функции входило поддержание режима фашистского террора и совершение прочих тяжких военных преступлений. Также полицейскими именовали военнопленных предателей, перешедших на службу фашистской Германии и состоявших во вспомогательных полицейских отрядах по наведению оккупационных порядков, борьбе с партизанским движением и карательных бригадах. Никакой другой смысловой нагрузки термин “полиция” применительно к России и ее гражданам, пережившим все ужасы Второй мировой войны, не несет и нести не может в принципе. Но это, по всей видимости, авторов милицейской реформы ничуть не смущает.

Более того, создатели закона о полиции откровенно заверяют, что смена вывесок здесь совершенно неслучайна, и замысел инициаторов реформы отнюдь не исчерпывается банальным стремлением прописать в государственном бюджете очередной десяток запутанных расходных статей. При этом новое наименование служителей закона так и осталось бы лишь новым наименованием, если бы не стало диктовать необходимость корректировки всей системы отношений между обществом и полицией. Отсюда надо полагать, что указанные отношения будут, или, по крайней мере, должны быть в корне отличными от тех, что существуют между гражданами и милиционерами.

Первый камень в фундамент новых отношений общества и полиции заложили сами милиционеры.  Так, по словам главы МВД РФ Рашида Нургалиева, с 1 марта текущего года к сотрудникам полиции рекомендуется обращаться словами “господин полицейский”, что обусловлено особым правовым статусом полицейских, изначально предполагающим непререкаемый авторитет его носителей и беспрекословное уважение к полиции со стороны рядовых граждан. Таким образом, термин “полицейский” будет означать не просто доходную должность или случайно подвернувшуюся работу, как, например, в случае с современной милицией и милиционерами, а именно социально-правовой статус.

И если сейчас милиционеры рассматриваются как часть того же самого народа и общества, то полицейские в соответствии с отведенной им статусной ролью перестанут восприниматься в качестве “своих в доску” людей из народа, с которыми при желании можно договориться, и составят особую касту субъектов, с которыми договориться будет значительно сложнее. В целях укрепления статусного барьера между обычными гражданами и полицейскими разработанный закон предоставляет последним целую совокупность правомочий, которые не только позволяют говорить о России, как о полицейском государстве, но и заставляют всерьез задуматься над судьбой гражданского общества в нашей стране.

Права и обязанности полицейских

В целом перечень полномочий новой полиции был существенно расширен, причем расширен не в силу прямого указания на то в законе, а, напротив, за счет содержащихся в нем пробелов и многочисленных отсылок к неведомым федеральным законам. При этом таких отсылок к посторонним законам в документе столько, что невольно создается впечатление, что вслед за вступлением в силу закона о полиции парламентариями будет принято еще несколько федеральных законов, так как сам закон, по сути, не способен детально регламентировать даже трети содержащихся в нем положений.

Данное обстоятельство вызывает недоумение, поскольку по логике вещей именно сам закон о полиции в силу своего сводного характера и должен регулировать все стороны деятельности полицейского ведомства. С другой стороны, подобное положение дел устраивает полицию на все сто, так как, учитывая практику российского законотворчества можно с уверенность утверждать, что все спорные вопросы “вплоть до принятия соответствующего федерального закона” будут регламентироваться подзаконными ведомственными актами, которые станет в своих же собственных интересах принимать сама полиция. По опыту применения закона о полиции данная практика может продолжаться десятилетиями.

Общее представление об объеме полицейских правомочий дает статья 30 закона, в соответствии с которой законные требования сотрудника полиции обязательны для выполнения гражданами и должностными лицами, а воспрепятствование выполнению сотрудником полиции служебных обязанностей влечет ответственность, а также дает полицейскому основания применить физическую силу, спецсредства и даже огнестрельное оружие. При этом, опять же, под законными требованиями сотрудника полиции здесь следует понимать всякие требования, которые полицейский может предъявить, руководствуясь законом. Запутанно, невнятно и, что самое главное, предоставляет полицейским безграничную свободу для творчества и самодеятельности.

В этой части стоит отдать должное составителям закона, так как все возможные варианты ограничения конституционных прав граждан в документе прописаны таким образом, что создают впечатление “ущемлений во благо”. То же обстоятельство, что в одних и тех же статьях закона содержатся прямо противоположные нормы, законодателей, по-видимому, опять же никоим образом не тревожит. Например, в соответствии со статьей 15 закона полиция защищает право каждого на неприкосновенность жилища, а сотрудники полиции не вправе входить в жилые помещения помимо воли проживающих в них граждан. В то же самое время сотрудники полиции имеют право без соответствующего решения суда и даже без санкции прокурора проникать в жилые помещения и на земельные участки, принадлежащие гражданам, а также в помещения и на земельные участки и территории, занимаемые организациями.

Проникновение в жилище может производиться для спасения жизни граждан, их имущества, обеспечения общественной безопасности, для задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, для пресечения преступления и для установления обстоятельств несчастного случая. Таким образом, оснований у полиции имеется масса и при желании проникновение может быть осуществлено в любом случае.
При этом отличие вхождения от проникновения в помещение заключается в том, что в последнем случае сотрудниками полиции могут быть применены специальные технические средства для выламывания дверей, высаживания оконных блоков, разрушения стен и вскрытия крыш, потолков и полов. Разрушение внешних конструкций и проникновение в помещение может быть осуществлено и в отсутствие собственников и иных законных владельцев, а для легитимации данных действий полиции достаточно в течение 24 часов письменно уведомить об этом собственников и прокуратуру.

Что касается организаций и общественных объединений, то сотрудник полиции также будет вправе беспрепятственно проникать в их офисы по предъявлении служебного удостоверения, знакомиться с необходимыми документами и материалами, в том числе с персональными данными граждан, имеющими отношение к расследованию уголовных дел, проверке сообщений о преступлениях, правонарушениях и так далее. Буквально данная норма означает, что практически каждый субъект так называемого гражданского общества может быть подвергнут полицейской облаве со всеми отсюда вытекающими последствиями на основании любой “липовой” анонимки.
Скорее всего, именно для наиболее эффективной защиты прав граждан полиции предоставляются полномочия собирать об этих самых гражданах всю необходимую информацию. По новому закону полиция имеет право обрабатывать данные, необходимые для выполнения возложенных на нее обязанностей, с последующим внесением полученной информации в банки данных о гражданах. Помимо прочего, внесению в банки данных подлежит информация о владельцах транспортных средств, о лицах, получивших водительское удостоверение, о лицах, владеющих оружием, а также о лицах, реабилитированных в соответствии с законодательством РФ.

Среди новелл закона также стоит выделить легализацию проверки документов у всех без исключения граждан и лиц без гражданства, возможность безосновательного административного задержания, неограниченную возможность личного досмотра граждан и так далее. Но не все так плохо, как то может показаться на первый взгляд. Так, теперь перед тем как начать усмирять водометами и бронетехникой нарушителей общественного спокойствия каждый форменный полицейский будет обязан представиться и зачитать вслух все полагающиеся в таких случаях права.

И все без изменений

По большому счету никаких задач по реформированию отечественной милиции на манер западных правоохранительных ведомств новый закон перед собой не ставит. Если из текста закона исключить ряд положений, касающихся “экстренных” полномочий полицейских и американских пошлостей типа “полиция незамедлительно приходит на помощь каждому, кто нуждается в ее защите от преступных и иных противоправных посягательств”, новый документ окажется безупречным дублем закона 1991 года. Причем непонятно, что именно в новом законе так долго обсуждалось общественностью, почему эта общественность не смогла внести в документ ни одного разумного предложения, и зачем вообще был нужен этот демократический балаган с общественным голосованием.

На самом деле разгонять из водометов митинги, рушить бронетранспортерами баррикады и торговать лицензиями на огнестрел полиция не должна (по новому закону обязана). Просто потому, что это не ее, полиции, дело. Полиция также не должна заниматься охраной предприятий, сопровождением охранной деятельности и деятельности детективных контор, размещением госзаказов, принятием законов, распределением жилых помещений, выбиванием бюджетных средств, проведением налоговых проверок, организацией выборов и устройством банкетов. По идее главная задача полиции, впрочем, как и милиции заключается в профилактике преступности и работе с гражданами.

Причем данная деятельность должна занимать, как минимум, девяносто процентов от всего объема работы полицейских. Это справедливо, логично, оправданно и в идеале так оно и должно быть.
Но это в идеале, а вступающий в силу документ далек от идеала ровно настолько, насколько он позволяет полицейским заниматься разного рода совместительством и бюджетными манипуляциями. Так, новый закон, закрепляя основные направления деятельности милиции, аналогичные направлениям деятельности полиции большинства зарубежных стран, вместе с тем и сохраняет исконно российские  направления деятельности правоохранителей, которые в настоящее время реализует милиция и которые свойственны лишь ей.

Направления изначально порочные и с точки зрения законности потенциально опасные. В частности, за полицией останется право по осуществлению контроля за соблюдением законодательства в области частной детективной и охранной деятельности, выдаче различных лицензий и разрешений, а также по  охране имущества и объектов на договорной основе. Фактически милицейские функции по легальному “крышеванию” бизнеса будут реализовываться полицией по-прежнему, но уже с использованием новых, усовершенствованных средств и значительно расширенных полномочий.

Также сохраняются все существующие сегодня гарантии сотруднику полиции, избранному в законодательный или исполнительный орган государственной власти и орган местного самоуправления. На период осуществления соответствующих полномочий полицейский приостанавливает службу в полиции, а после их прекращения сотруднику полиции по его желанию предоставляется ранее замещаемая должность, а при ее отсутствии другая равноценная должность по прежнему либо с его согласия иному месту службы. Причем период осуществления указанных полномочий опять-таки станет засчитываться сотруднику полиции в общий трудовой стаж и выслугу лет, дающую право на присвоение очередного специального звания, доплату за выслугу лет, дополнительный отпуск и назначение пенсии за выслугу лет.

В свою очередь о профилактике преступности и плотной работе с гражданами на местах закон позволяет забыть всерьез и надолго. Закон не определяет ни принципов, ни методов, ни средств такой работы. Более того, в документе, по сути,  вообще отсутствует такая важнейшая составляющая деятельности полиции, как профилактика и предотвращение преступлений.

Абсолютно то же самое можно сказать и о системе контроля за деятельностью полиции, так как ни о каком более или менее вразумительном контроле в законе речи также не ведется. И если, к примеру, порядку финансового обеспечения деятельности полиции, кстати, далеко не прозрачному и совсем не совершенному, закон отводит несколько страниц своего текста, то нормам о государственном, общественном и прокурорском контроле за полицией посвящено буквально несколько строчек.

В итоге получается, что со вступлением в силу закона о полиции на реформе МВД будет поставлен жирный крест. С одной стороны государство, следуя как бы требованиям и пожеланиям общественности, приняло таки ряд мер по наведению порядка в рядах милиции. С другой стороны, все эти меры, если на что и смогут повлиять, так это на величину тарифов за оказание полицейских услуг, поскольку, надо полагать, что требования и запросы у “господина полицейского” будут куда выше, нежели у “товарища милиционера”.