Законы и упования

Русский, российский человек чаще всего местную власть недолюбливает, особенно если хорошо с ней знаком. Не любит и законодателей. Особенно если работа, которой он добывает пропитание, скажем так, законочувствительна.

Органы исполнительной власти, занимающиеся контролем исполнения тех или иных законов, наш человек не любит особенно сильно. Зато, вот, к верхним эшелонам этой самой исполнительной власти, вернее - к ее локомотивам, испытывает он странное чувство - не любви, нет, - упования. Ожидая визита губернатора в село, президента в город, россиянин уповает: «Вот, приедет барин…» И что барин сделает? Барин, в понимании нашего человека, может сделать все.

Чтобы понимать глубину и силу этого упования, надо повращаться какое-то время среди провинциальных руководителей. Строители, проектировщики, производственники, бюджетники - все в один голос твердят: «Надо идти бить челом представителю президента». До смешного доходит: действующее законодательство предписывает делать нечто совершенно неподходящим ни для кого, кроме, разве, банкиров, образом. Есть потребность, которую осознаёт вся, скажем, отрасль, но законно ее решить нельзя. Один-два человека предлагают выходить на законодателей, обосновывать необходимость внесения изменений в закон - в противовес им десять или сто твердят: «На-до ид-ти к пол-пре-ду». Ну, или к губернатору. Представитель президента, аки частичная аватара божественного царя, кажется могущественнее, но губернатор доступней.

- Иван Иваныч, ну что сможет сделать полпред, если по закону вот так?

- А мы ему объясним, что нам надо, что это глупый закон. Пусть он нам напишет письмо, что он разрешает…

- Да не может полпред против закона!

- Да как же это не может, если он представитель президента?

- Не может. Что вообще такое полпред? Какие у него права? Нет такой единицы в Конституции…

- В какой еще конституции? Его ПРЕЗИДЕНТ назначил. Мы его попросим, чтобы письмо нам…

- Какое письмо! И не станет он такого письма писать. А даже если напишет - придёт потом прокуратура (ФСБ, Ростехнадзор, да хоть аудитор) и спросит: «А почему вот так, а не по закону?»

- Если он народу и России не враг, он такого не спросит, а если и спросит, мы ему письмо полпреда покажем - он и утрется.

Совершенно стандартный диалог. При этом уповающих на силу росчерка тени царя всегда больше, чем тех, кто уверен, что закон все же сильней.

А уж если в регион за каким-то чертом пожалует президент или премьер, каждый третий руководитель напрашивается к губернатору и полпреду в свиту встречающих, чтобы хоть словом обмолвиться, хоть засветиться рядышком с государем. Конечно, совсем счастье, коль государь при свидетелях скажет: «Этому дать, чего просит». Но даже просто в одном помещении постоять - огромный козырь для делового человека в провинции. Каждый ли, например, муниципальный заказчик осмелится отвести от участия в тендере фирму, чей босс за пресветлую длань своей недостойной рукою держался? Иной, конечно, осмелится, а иной нет. Он, напротив, всех остальных отведет: мол, не представили, например, документ о непроведении в отношении себя процедуры банкротства. А и что, что в прошлый раз не просили? А теперь просим, да. Можете обжаловать через суд. А кому оно надо-то? Пока суд только начнется, подержавшийся за царя счастливчик уже и работы выполнит, и деньги получить и потратить успеет. А суд этот ваш - расходы одни.

Упование на силу федеральных министров меньше, но тоже встречается и велико. То и дело слышишь предложения написать министру, чтобы он… ну, чтобы совершил чудо, в общем. Не такого уровня чудо, как тень царя или, тем более, сам царь, а поменьше. Впрочем, как правило, смысл этого чуда в том же - разрешить что-нибудь в виде исключения, принимая во внимание обстоятельства.

- Иван Иваныч, не может министр этого разрешить, закон запрещает.

- Ну как это не может, если он министр? Я, вот, в 80-м заводом руководил - так мы написали в министерство…

- Не 80-й на дворе.

- Так министр ведь и сегодня министр. Что ему какой-то дурацкий закон? Он ведь должен понимать…

В отдельных случаях упование распространяется даже на мэра и на мелких муниципальных чиновников. «Они ведь практики! Они должны понимать!» К слову, упования именно на этот уровень чаще всего обоснованы: эти ребята рядом, они в самом деле понимают, они могут, как сержант в армии, исходить не из Устава и военной доктрины, а из того, что солдат ноги в кровь разбил, а службу тащить как-то надо. Но это так, в мелочах. По-крупному и, грубо сравнивая, при старших офицерах, и мэр, и его меньшие коллеги упираются снова в то же - в закон.

Руководителей предприятий это расстраивает. Руководители предприятий очень часто не понимают, что им не идут навстречу потому что, грубо говоря, нельзя. «Что за свинство такое антинародное - дурацкие законы против людей соблюдать?» - говорят они меж собой. И, устав уповать на барина одного ранга, переносят упование на другого. Смысл разделения властей, смысл вообще закона темен для них. Они понимают так: есть человек, который решает, - остальное говорильня, бумагомарание и вредительство. Однако решающий человек сильно занят и может о чем-то не знать. Потому до него надобно достучаться, поведать и попросить. «И если он нормальный мужик…». Нормальному мужику ни к чему ни закон, ни законодатели.

В качестве фольклора среди провинциальных руководителей ходят рассказы про губернатора какого-нибудь соседнего или удаленного субъекта федерации. Мол, стукнул губернатор тот по столу и сказал: «Видел я этот ваш закон! У меня будет работать тот, на кого я покажу, и так, как я укажу».  

Регулярно возникают инициативы - составить обращение к чиновнику того или иного уровня - с призывом поступать с законом по совести, т.е. так же, как вышеупомянутый герой руководительского фольклора. Правда, регулярно же инициативы эти либо тонут в перечислении всех положений всех тех законов, к которым следует применять означенное выражение совести, либо упираются в осторожные, но твердые предложения не высовываться, чтобы не было еще хуже.

К чести провинциальных руководителей стоит заметить, что большинство тех законов, с которыми они ежедневно сталкиваются в своей практике и которые собственно и формируют их отношение к понятию «закон» в целом (например, пресловутый 94-ФЗ), и в самом деле заслуживают, чтобы с ними поступили, так сказать, по совести. Однако фантастической силы упование на барина и царя заставляет вспомнить одно печальное воскресенье начала 1905 года и удивиться: ведь все эти люди, черт побери, тоже учили историю в советской школе - почему же вектор надежд россиянина за век с лишним не изменился?

Только не надо про ментальность: она не на пустом месте такая выросла. И, каковы бы ни были в нашей стране правители, законы в ней в разы хуже. Правитель - человек с головой, которая с ушами и ртом. Надеяться на то, что он что-то услышит и скажет, - естественно. Законы же - дрянь бездушная да безглазая. Законодатели - толпа каких-то людей, непонятно как и кем допущенных до важного. Кто их выбирал, зачем, по какому принципу? С каждым из них поговорить-то можно, да только каждый ведь один ничего не решит. А со всеми - язык отвалится. Царь, барин, министр, губернатор - другое дело, каждый на своем уровне что-то может.

И пусть полпред, пусть губернатор, пусть президент раз за разом или отмахиваются от глупостей, или же объясняют, почему и как нельзя, а как надо по закону, по принятой, так сказать, в демократической стране процедуре, однако ж складывается впечатление, что вся эта ситуация неспроста. Что законы специально пишутся так, что если некий, условно, царь, вдруг почти все их разом нарушит, граждане, особенно самые активные, добившиеся чего-то в жизни, работоспособные, влиятельные, не то что вздохнут с облегчением, а устроят продолжительную овацию и бросят вверх чепчики, все до единого.