Не далее, как на прошлой неделе МВД предложило конфисковывать имущество коррупционеров. Инициативу силовиков озвучил заместитель руководителя управления «К» Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России Алексей Рябцев. По его словам, конфискации должно подлежать имущество осужденного коррупционера, в отношении которого он не сможет доказать законность приобретения.
Дожили, называется. Сегодня они предложили, а завтра чего доброго кого-нибудь и посадить ведь могут. Кажется, в стране что-то происходит. Всем кажется. И на то есть масса причин, главная из которых – народное недовольство политикой государства в сфере борьбы с коррупцией. Последние события в политической жизни страны однозначно определили насущные приоритеты, и теперь повестка будущего дня ясна до безобразия. И для общества и для государства.
И, судя по всему, ближайшее десятилетие в России пройдет именно под знаменами антикоррупционной борьбы. Плацдарм и основные действующие лица, как с той, так и с другой стороны уже подготовлены. Одно лишь НО. России не хватает антикоррупционной доктрины. Простой и доступной всем идеи, ради великой цели способной оправдать пусть даже не самые гуманные методы работы. А цель сейчас у всех одна – искоренение коррупционных проявлений.
По всей видимости, первый кирпич в здание будущей идеи уже заложен. И хотя сегодняшнее предложение МВД выглядит не иначе, как очередная попытка слиберальничать в угоду минувших демократических завоеваний, прогресс налицо. То есть, общее направление выбрано верно. Конфискация имущества да при умелом подходе является наиболее действенной мерой в указанной области. Неслучайно ей уделено такое внимание в международных документах, посвященных борьбе с чиновничьим беспределом.
Но, как водится, международный стандарт, будучи переложенным на русский язык, в ста случаях из сотни грозит свалиться с ног на голову. Вот и сейчас получилось, что концепт будущих законодательных новелл слишком далек от идеального состояния. Во-первых, коррупционеров предлагается лишать имущества по факту совершения деяния коррупционной направленности. При этом инициаторы поправок обходят своим вниманием степень благосостояния российских чиновников.
Конечно, по либеральным соображениям факт обладания майбахом объясняется свободой экономического пространства и невидимой рукой рынка. Но на деле практически каждый майбах, банк, гостиница и рынок – самый что ни на есть обоснованный повод для следственных действий и уголовного преследования. Отсюда следует, что проверки на предмет выявления предмета конфискации должны проводиться уже в силу самого наличия у чиновника лишней машины/квартиры/яхты.
Во-вторых, правоохранители не учитывают сообразительность отечественных взяточников от вертикали и их природную предрасположенность к простым семейным ценностям. То есть, имущества у госслужащего может и не быть. Госслужащий вполне себе может голодать на должностном окладе, проживая в ведомственной конуре за государственный счет.
Одновременно дети такого госслужащего, его супруга и куча прочих родственников могут иметь несколько десятков предприятий и латифундий с настоящими рабами. Это уму непостижимо, но бывали же случаи. Несколько.
В общем, не мешало бы лишить институт права собственности той степени юридической защиты, которая ему придается в настоящее время. Одновременно неплохо бы ввести презумпцию виновности приобретателя дорогостоящего имущества. То есть создать режим жесточайшего и постоянного контроля за расходами граждан. По образу и подобию передовых демократий &‐ США, Франции и Германии.
Далее. Концепция, предложенная силовиками, не учитывает такой важной составляющей коррупции, как взяткодатели. По сути, полиция предлагает карать за спрос на взятки, а не за их предложение. Между тем, любой отдельно взятый взяточник – существо зависимое и само по себе не представляющее совершенно никакой угрозы.
Человек становится взяточником не из-за того, что его таким родили, не в силу политических убеждений и религиозных пристрастий. Взяточники не падают с потолка и их не завозят к нам в опломбированных вагонах. Взяточник появляется лишь вместе с появлением взяткодателя. Они сообщники, друг друга стоят и должны отвечать на равных.
Но тут у законотворцев возникает извечный вопрос – возможно ли конфисковывать имущество тех, кто не берет, а, напротив, дает чиновникам взятки? Конечно, можно. А почему бы нет?!
Допустим, у группы граждан есть большое предприятие, реализующее, скажем, иномарки. Никакого криминала, все по закону и с уплатой всех причитающихся налогов и сборов. Придраться не к чему. Но это только на первый взгляд. Если же допустить, что в чиновничьих креслах и кабинетах контролирующих инстанций сплошь одни жулики, законность деятельности такого предприятия следует не просто ставить под большой вопрос, а заключать в огромные кавычки.
Ясно же, что в стране, где вместо чиновников воры и жулики, места для законного бизнеса не существует. В такой стране не продают автомобили, в ней продают и покупают чиновников. В свою очередь деятельность, строящаяся на коррупционных началах с помощью таких инструментов, как “дал-взял-сунул-откатил” нельзя признать законной. А доход от незаконной деятельности в соответствии с действующим УК РФ подлежит конфискации. Логично? Еще как логично.
Наконец, россиянам следует менять стереотипы мышления. Менять до такой степени, чтобы вопрос “откуда дровишки?” звучал не как пошлое приветствие, а подвигал допрашиваемого судорожно искать товарные накладные и аудиторские заключения. Под страхом конфискации.
Начать дискуссию