В конце декабря президент Медведев подписал сразу несколько законов, вносящих изменения в работу Федеральной службы судебных приставов. О том, как усложнилась отныне жизнь должников, корреспонденту ИА "Клерк.Ру" Сергею Васильеву рассказал директор ФССП Артур Парфенчиков.
Каждый охотник желает знать
- Артур Олегович, как изменилась с нового года работа приставов?
- За счет «синхронизации» законов, имеющих отношение к ФССП, мы получили больше реальных инструментов для работы. В частности, законом от 3 декабря 2011 года № 389-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (он же - Закон о розыске) функции по розыску должников-физлиц и розыску детей по исполнительным документам об отобрании ребенка передаются из МВД в ФССП. То есть пристав, получивший исполнительный лист, теперь не будет ждать, пока ему сообщат из полиции, где скрывается тот или иной алиментщик или недобросовестный заемщик. Он найдет их сам, и для этого ему дан широкий спектр средств.
- Например, каких?
- С 1 января любое бюро кредитных историй обязано предоставлять нам информацию по нашему запросу. Прежде в законе о кредитных историях эта норма напрямую не упоминалась, хотя закон об исполнительном производстве ее подразумевал. Помимо этого, удалось избавиться от разночтений в законах о связи, о персональных данных, благодаря чему сняты препятствия в получении информации из банков и от сотовых операторов. Наконец, будем тесно сотрудничать в этом плане с МВД.
- А насколько вообще судебный пристав «приспособлен» к розыскной работе?
- Я тут проблемы не вижу. Практически все наши сотрудники, так или иначе, вышли из органов, более того, среди них немало бывших следователей. Но тут есть другой аспект. Большую часть работы пристава должны брать на себя информационные системы.
Мы уже изучаем зарубежную практику. Я смотрю на финского пристава - он вообще никуда из офиса не ходит. У них настолько развита система информирования, что он знает, где сегодня, в каком магазине конкретный должник расплатился по карте. На каждого человека есть информационный регистр. Мы тоже должны к этому стремиться, пусть у нас сейчас нет такого регистра, и неизвестно, будет ли когда-нибудь. С 1 января все наши рабочие места уже объединены в единую систему, и новая программа автоматически рассылать запросы о должниках в причастные службы и организации. А вот если этой информации в рамках исполнительного производства окажется недостаточно, то тогда уже возбуждается розыскное дело.
Впрочем, не стоит думать, что финский опыт распространен во всей Европе. У тех же немцев, к примеру, наоборот - они начинают исполнительное производство сразу с ареста имущества. У них кодекс еще 19 века, они хотят это дело сломать, но дается пока тяжело.
- Вы делаете ставку на информацию. А если все имущество должника записано, к примеру, на жену?
- Пару лет назад мы начали формировать судебную практику, когда доказывается аффилированность таких сделок. Например, переписывания машины на жену, сына, тещу. Бывает, признаются фиктивными сделки по передаче имущества в оперативное управление. Начиналось очень тяжело, юридически сложно. Но сегодня уже складывается система.
Более того, мы думаем, как дать возможность приставам самим, не дожидаясь инициативы взыскателей, обращаться в суд по таким поводам. Но тут есть нерешенные вопросы по поводу Гражданского кодекса.
У нас, кстати, есть проблема единственного жилья, которая уже решена в других странах. Это когда должник имеет долг в 10 миллионов рублей, и ничего-то за ним нету, кроме особняка на Рублевке – единственного его жилья. И мы с ним ничего не можем сделать. Немцы говорят: «Нас такое не волнует. Мы должника из дома выселяем, дом продаем, это его проблемы. Он идет в социальную службу, если ему негде жить». Так что когда мы говорим о нашем жестком законодательстве, надо бы вспоминать, что в Европе все бывает гораздо жестче.
Продукт мгновенной заморозки
- Насколько я знаю, банки теперь обязаны не только давать вам информацию по первому требованию.
- Да, помимо предоставления данных о наличии счетов, средств на них, их движения, банки с 1 января обязаны моментально блокировать счет должника по постановлению пристава. Конечно, не целиком, а в пределах суммы долга, указанной в исполнительном листе. Раньше был временной зазор, когда банк мог сообщить клиенту об опасности. Теперь такой возможности он лишен.
- А если в банке скажут, что у них в офисе свет отрубился, и эти несколько минут используют для того, чтобы предупредить клиента?
- Противостояние снаряда и брони, конечно, никогда не закончится. Но теперь мы можем привлечь чиновника банка за воспрепятствование исполнению судебного решения по 315 статье УК. И когда кого-то посадим на скамью подсудимых, у других исчезнет стимул так поступать.
- А дел о налоговых взысканиях это тоже касается?
- Конечно. В отношении юридических лиц исполнительные листы, как известно, идут напрямую из ФНС.
- Но крупные организации, как правило, опротестовывают в суде первоначальные решения налоговой. Пока суд решает, средства в объеме налоговых претензий все равно будут заморожены?
- Ну что поделать. Но вообще налоговая очень щепетильно относится к этим вопросам. Они обычно отзывают исполнительные листы, пока не решили спор в суде. Зачем им потом проблемы с возвратом?
Право на заработок
- Банки сегодня, как известно, не слишком охотно подают в суд на должников-физлиц, предпочитают возвращать долги при помощи коллекторских агентств. Можно ли ожидать, что теперь, когда ФССП занимается розыском, количество таких дел увеличится?
- Трудно сказать. Потребительские кредиты отличаются от других кредитов, может быть, сильнее, чем кредиты вообще от алиментов. Другие люди, другая методология, другая социальная напряженность. Для пристава, конечно, с профессиональной точки зрения лучше закончить десять маленьких кредитов, чем один большой. Но, бывает, приходят наши работники взыскивать кредит тысяч на 50, а там алкогольная семья, все пропито уже давно. Вообще, такие кредиты – это очень часто хулиганство с обеих сторон. Один выдал не пойми кому, другой истратил не пойми как.
На самом деле я совсем не против цивилизованного рынка коллекторства. В идеале хорошо бы, чтобы возврат розничных долгов происходил вовсе без вмешательства судебной системы. Хотя и здесь надо расставить точки над i. Подписанный на днях закон от 6 декабря 2011 г. № 410-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О судебных приставах» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» запрещает коммерческим и иным организациям использовать в своих названиях слова "пристав" и "судебный пристав".
- А возможно ли сделать так, чтобы приставы были заинтересованы в возврате конкретной суммы долга?
- Это философский вопрос и одновременно очень серьезный. Не надо бояться мотивации государственного пристава. Нам сегодня в международном союзе судебных приставов говорят: у вас и в советское время судебные исполнители получали вознаграждение за эффективность своей работы. Так почему вы отказываете им в этом в системе, которая не является советской?
Надо просто сделать эту систему абсолютно прозрачной. Потому что признаем честно: пристав, который занимается алиментами, никогда не заработает столько же, сколько тот, который сидит на арбитражных делах. Но ведь и алименты тоже надо взыскивать.
Начать дискуссию