Нас все равно обманут…Что такое ПФР фонд и как с ним бороться

Больше месяца назад на «Клерке» была опубликована моя статья «Спаси дерево, прибей бобра», в которой, в частности, шла речь о набившей всем оскомину проблеме представления отчетности в Пенсионный фонд. На статью пришло не так много откликов, но они, в основном, подтверждают болезненность затронутой темы. При этом один из них (и, что символично, самый первый) оказался настолько характерным, что мне было трудно отказать себе в удовольствии поделиться своими соображениями по поводу феномена общественного сознания, воплощенного в формуле «от нас ничего не зависит, нас все равно обманут».

При обсуждении уже подготовленной мною статьи коллегами на работе было высказано соображение насчет того, что, может быть, стоит попробовать изменить ситуацию, вместо того, чтобы в очередной раз ее критиковать. Так появилось «Обращение к бухгалтерам…», размещенное в моей авторской колонке неделю назад, которое, на самом деле, стало результатом совместного творчества наших специалистов.

Между тем, часть откликов, поступивших уже на эту публикацию, еще больше убедили меня в актуальности соображений, высказанных мною в ранее подготовленной статье, которую я, с небольшими изменениями, предлагаю вашему вниманию.

Итак, самый первый и столь вдохновивший меня отклик, гласил: «все правильно написано, только мы ничего не изменим». Вы помните, что воскликнул профессор Преображенский, когда услышал от Шарикова, который был не согласен и с Энгельсом, и с Каутским, предложение «взять все и поделить»?

« – Так я и думал! – воскликнул Филипп Филиппович, шлепнув ладонью по скатерти, – именно так и полагал!».

То же самое воскликнул я, господа коллеги и соотечественники, прочитав сей замечательный отзыв. Боже, какая до боли знакомая фраза! Возникает вопрос – ничего не изменим, потому что это невозможно, в принципе, или ничего не изменим, потому что заранее отказываемся что-либо предпринимать?

Если девизом государства победившего пролетариата стал лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», то девизом погрязшего в безразличии и импотенции советского и постсоветского общества я бы сделал причитание: «От нас ничего не зависит, нас все равно обманут!». В этих словах и в тоне, которым они произносятся, не слышно ни досады, ни возмущения. Только отрешенность и покорность с выраженным оттенком мазохизма. Это не просто слова, это настоящий символ веры, не хватает только «аминь» в конце фразы (на всякий случай, если кто не знает, это слово в переводе обозначает «воистину», или «да будет так»).

Называется это – «и обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Наглядный пример из недавней истории. Во второй половине 2007 года, незадолго до того, как была объявлена кандидатура преемника Президента, в стране циркулировали упорные слухи о том, что скоро грядет очередная денежная катастрофа. Кто говорил «дефолт», кто «деноминация». При этом ни те, ни другие, не давали себе труда разобраться в значении слов, которые повторяли, не задумывались о том, что объявлять дефолт (т.е. отказ от погашения государственных обязательств) в стране с бюджетным профицитом, не имеющей проблемы с обслуживанием госдолга, абсурдно, а деноминация означает всего лишь изменение номинала банкнот и не связана с финансовыми потерями для населения.

Такие тонкости мало интересовали людей, слабо разбиравшихся в финансовых инструментах и терминах, поскольку под «дефолтом» и «деноминацией» безграмотный пипл подразумевал конфискационную денежную реформу, в результате которой у него в очередной раз отнимут «все нажитое непосильным трудом». Слухи были настолько массовыми, что, в конце концов, власти даже сочли необходимым сделать официальные заявления по поводу их беспочвенности, что, впрочем, не повлияло кардинально на доверие к финансовой политике государства.

Замечательно, что в это же самое время проводились опросы общественного мнения, которые показывали, что более 70% населения на грядущих президентских выборах готовы проголосовать за любую кандидатуру, которую предложит действующий Президент.

Хочу напомнить, что согласно Конституции, у нас в стране никто не может быть лишен собственности, иначе, чем по решению суда. Таким образом, власть, которая в мирное и благополучное время (2007 год был исключительно благоприятным во всех отношениях периодом) без всяких причин предпринимает действия, направленные на принудительное изъятие денежных средств у собственного населения, совершает чудовищное и неспровоцированное нарушение Конституции.

Соответственно, Президент, являющийся гарантом Конституции, допуская такие действия, превращается в государственного преступника, а население страны, которое легко верит в возможность такого сценария, очевидно, полностью отказывает в доверии и здравом смысле, как власти в целом, так и Президенту, в частности.

И вот это население, подозревавшее (хотя и напрасно) свою власть в безумном и преступном намерении, оказывается, в это же самое время готово было покорно голосовать не просто за конкретную кандидатуру, предложенную этой властью, но, что самое важное, априори за любую, на которую укажет действующий Президент. И при этом самозабвенно блеять «от нас ничего не зависит, нас все равно обманут».

Рискну утверждать, что этой фразой выражается отнюдь не объективно существующая безысходность, но, напротив субъективный и мрачный мистический мазохизм, который, возможно, и является содержанием пресловутой «загадки русской души». Впрочем, загадки только для западного менталитета с его приматом индивидуализма и свободы.

Между тем, хочу обратить внимание, что вопреки ставшему крылатым выражению «свобода лучше, чем несвобода», в  несвободе как раз кроется великий соблазн и притягательность. Принимая символ веры «от нас ничего не зависит, нас все равно обманут», вы освобождаете себя, во-первых, от обременительной заботы предпринимать какие-либо действия, во-вторых, от ответственности за все безобразия, которые происходили, происходят, и будут происходить. Согласитесь, это почти все, что нужно для душевного равновесия и комфорта.

Свобода неразрывно связана с ответственностью. За себя, своих детей, свой дом, свою страну. И если вы этой ответственности не хотите, вы вынуждены выбирать несвободу. Именно этот выбор мы и сделали в истекшее десятилетие «нулевых». Власть всего лишь приняла этот подлинно народный выбор.

И когда сетуешь по поводу того, что наш народ сдал за ненадобностью свободу, практически даром свалившуюся ему в руки в 1991-м, люди пожимают плечами: «А что вас удивляет, ведь свобода ничего нашему народу не дала». Ну, знаете ли, это как если на жалобу, что в помещении испортили воздух, вам скажут, что чистый воздух все равно ничего не дал. Или, как глава управы нашего района на упрек, что за два года в районе закатали в асфальт половину газонов, возразил, что от травы никакого прока нет.

Ну да. Трава не дает откатов, а свобода, так же, как и чистый воздух, сама по себе не производит халявной колбасы. Правда, говорят, что народ, который между свободой и колбасой выбирает колбасу, не заслуживает ни того, ни другого.

Так или иначе, но если свобода, сама по себе, не является самостоятельной ценностью, необходимым условием для поддержания чувства собственного достоинства, делать с ней нечего. Помните анекдот про двух финских рыбаков – один поймал русалку, подержал в руках и выбросил, через полчаса второй спрашивает «почему?», а еще через полчаса первый отвечает вопросом на вопрос «а как?».

Так что свою русалку мы выбросили. Для поддержания чувства собственного достоинства есть гораздо более простые и необременительные средства. Например, можно ненавидеть Америку и презирать пиндосов, а раз в двадцать лет, если повезет, сливаться в патриотическом экстазе от третьего места на чемпионате по футболу.

Однако, те, кто утверждает, что свобода ничего не дала, говорят только половину правды. В том-то и дело, что она хуже, чем не дала, она отнимала. Отнимала самое главное – священное право на бездействие, безответственность и искреннюю веру в то, что «от нас ничего не зависит». Как ни неприятно допускать эту мысль в сознание, подсознательно свободный человек все равно начинает чувствовать, что «валить» больше не на кого, отвечать за базар надо самому.

Пережить это мы не смогли. Как и Шариков, вроде начали говорить в лихие девяностые, а потом стали возвращаться в первобытное состояние… 

Возвращаясь к нашим баранам, извините, Пенсионному фонду, мне кажется, стоит попробовать что-то сделать. Очень может быть, что наша затея с «Обращением…» не приведет к желаемому результату, но я уверен, что шаги в этом направлении необходимо предпринимать. Не хочется говорить банальности, но вода точит камень.

Так же, как и автор комментария с ником YUM, я верю, что «это не будет расценено как подготовка государственного переворота и новых "Сказок Кировского леса" не случится». Откровенно говоря, я просто не представляю, какая реальная группа интересов может стоять за той горой бессмысленности, которая наворочена в действующих сейчас правилах, и абсолютно уверен в том, что существует она исключительно сама по себе, подчиняясь внутренней логике развития, и лишь потому, что никто не пытается этому противостоять.

Кстати, справедливости ради, следует отметить, что руководители московских Управлений Пенсионного фонда всех уровней, включая Управление по г. Москве, с которыми приходилось неоднократно общаться, сами крайне негативно отзываются о действующей системе представления отчетности и выражают глубокое сожаление по поводу внесенных в 2010 году изменений.

С другой стороны, мне кажется очень важным при представлении отчетности в ПФР настаивать на своих правах и добиваться соблюдения закона и установленных правил приема работниками Пенсионного фонда. Если вы внимательно ознакомитесь с этими правилами, то поймете, что при их соблюдении отделения ПФР окажутся физически не в состоянии выполнять возложенные на них обязанности. Давайте поможем им в этом, пользуясь теми правами, которые предоставлены страхователям.

Например, все ли знают о том, что организации с численностью работников до 50 человек имеют право представлять отчетность на бумажных носителях, и, что очень важно, без приложения магнитных носителей. Я предложил бы всем организациям, у которых инспектор отказался принять отчет из-за несущественных ошибок, вроде пресловутых копеек, которые легко могут быть исправлены на месте (но что, в большинстве случаев, инспектор отказывается делать для экономии своего времени), отправлять «в наказание» исправленный отчет по почте без приложения дискеты. И после этого настаивать на том, чтобы он именно так и был принят.

Если в отчете все равно будут ошибки, пусть направляют по почте официальный протокол, но только для этого им придется вначале его ввести «ручками». Не хотят потратить лишние пять минут, чтобы помочь страхователю, отсидевшему пять часов в очереди, пусть корячатся полчаса или даже больше, чтобы ввести вручную все от начала до конца. Представьте, во что это выльется, если в организации даже не 50, а всего 15-20 человек.

А если в отчете снова окажутся ошибки, им эту процедуру придется проделать еще и еще раз, пока вы не доведете свой отчет до совершенства. И тогда получится, что в том, чтобы отчет был принят с первого раза, инспектор окажется заинтересованным даже в большей степени, чем страхователь. При этом все в полном соответствии с законом. Для организации рисков никаких, – в случае отправки отчета по почте в срок она гарантирует себя от штрафов.

Конечно, очень возможно, что вам позвонит инспектор и потребует дискету, заявив, что без нее он вводить отчет не будет. Или не позвонит, но вводить все равно не будет. Проблема в том, что в таком случае нарушителем закона будет уже отделение ПФР. Пусть не вводят. Когда это выяснится, вы пишете официальную жалобу в данное отделение в вышестоящее Управление. И продолжаете настаивать на своих правах и соблюдении работниками ПФР возложенных на них обязанностей.

Разумеется (и это очень жаль), что данный рецепт годится только для тех организаций, которым доставляется почта по их юридическому адресу. В противном случае, если Пенсионный фонд начнет общение с вами тоже через почту, могут возникнуть проблемы.

А вообще, я предложил бы создать некое подобие «Синих ведерок» для отстаивания страхователями своих законных прав. Тогда отделения ПФР, особо «отличившиеся» жестокостью в отношении подотчетных организаций, можно было бы наказывать коллективно массовой отправкой бумажной отчетности без дискет.

Еще раз хочу подчеркнуть, я только за соблюдение закона. Установленные правила нелепы, бессмысленны, чудовищно неудобны и абсурдны, но они есть. И написаны таким образом, что создаваемые ими неудобства для работников ПФР можно сравнить только с неудобствами для страхователей. На сегодняшний день ПФР с большим трудом справляется с приемом отчетности и только благодаря тому, что мы позволяем ему в одностороннем порядке перекладывать все проблемы на нас, максимально экономя свое время за счет непропорционального увеличения объема работы бухгалтеров.

Давайте попытаемся лишить их этой возможности. Не исключено, что когда ПФР безнадежно захлебнется в этом сизифовом труде, у него появится настоятельный стимул со своей стороны решить эту проблему и вернуться к адекватной форме представления индивидуальных сведений, существовавшей до 2010 года.

В заключение, я вынужден признать, что, конечно, человек, поступающий в соответствии с принципом «мы ничего не изменим» всегда оказывается прав на 100%. В том смысле, что он ничего не делает, и действительно, ничего не меняется.

Человек же, который пытается что-то изменить, имеет вероятность успеха 50%. Такую же, как вероятность встретить в подмосковном лесу динозавра в анекдоте про блондинку – «либо встречу, либо не встречу». Как видите, я тоже не страдаю избытком оптимизма и не преувеличиваю шансов на успех. Но на это есть два совета одного содержания: первый – «ты хоть билет лотерейный купи», и второй – «делай, что должен, и будь, что будет».