Русские, назад

"Мы видим, как события стремительно разворачиваются в мире (и не только в связи с Украиной), и думающие бизнесмены понимают, что надо как можно быстрее возвращать деньги в российскую налоговую юрисдикцию. Мы вовремя начали этим заниматься, и не надо дожидаться, когда будет ужесточение законодательства. Надо возвращаться домой сейчас".

Сергей Рябухин, председатель Комитета по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации

В условиях, когда экономика, мягко говоря, не на подъеме, государство не может позволить себе и дальше наблюдать, как деньги утекают из страны, минуя казну. До конца весенней сессии Комитет Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам намерен внести в Госдуму пакет законов, которые призваны сделать любое движение денег в стране предельно прозрачным для контролирующих органов.

А тех, кто не согласится разоружиться перед партией, переведут в разряд преступников.

Назвать воровство воровством

Сегодня, по официальным оценкам, ежегодно из России в офшоры уходит сумма, сопоставимая с доходами федерального бюджета. Резкий всплеск "офшоризации" экономики произошел в 2003 году, напоминает Сергей Рябухин. Как раз тогда из формулировки статьи 199 УК (уклонение от уплаты налогов) исчезло упоминание об "иных нарушениях": поводами для обвинения остались только умышленное непредоставление и искажение отчетности. По словам сенатора, сразу после этого оказались легализованными около двух сотен способов ухода от налогов - причем только считая те, которые уже прошли через суды и были известны контролирующим органам. 

"Теперь нужно наконец воровство назвать воровством, - рубит Рябухин. - Так, как это сделали американцы, которые криминализировали так называемую "оптимизацию налогов" и вынудили швейцарские банки раскрыть им данные о владельцах счетов".

Хочу все знать

Новые подходы государства к контролю за предпринимательскими средствами можно свести к трем принципам: знать, кто; знать, куда; знать, сколько. Среди набора законопроектов много мер, которые обсуждаются уже давно. Например, ограничение наличного оборота денег - сначала до 600, затем до 300 тысяч рублей. Или способы заставить компании раскрыть своих бенефициарных владельцев: поправки в закон "О контрактной системе" закрывают офшорным компаниям (и вообще всем нерезидентам) дорогу к государственным и муниципальным закупкам, поправки в Бюджетный кодекс призваны отсечь "инкогнито" от любого участия в бюджетном процессе, поправки в закон о банках дают банкам право отказывать "сомнительным" организациям в открытии счета.

Поправка в закон «О Банке развития» запрещает поддержку организаций, зарегистрированных в офшорных юрисдикциях и использующих схемы агрессивной минимизации налогообложения, из средств Внешэкономбанка и Фонда национального благосостояния.

Что касается ужесточения уголовной ответственности за уклонение от налогов, то оно однозначно состоится. Правда, без крайних мер в виде установления уголовной ответственности юрлиц или ввода в УК термина "злоупотребление правом": сенаторы признают, что после таких резких изменений отечественная судебная система на несколько лет впадет в ступор.

Зато уже решено, что составом преступления станет получение необоснованной налоговой выгоды. Сенаторы предлагают дополнить статью 3 Налогового кодекса РФ прямым постулатом: уменьшение налоговых платежей посредством целенаправленных неправомерных действий или бездействия не допускается. И внести туда же перечень таких действий.

Бизнесмен, открой личико

"Деофшорризация  - это не только экономическая категория, но и нравственная. Вообще, бюджетный процесс - дело высоконравственное и моральное. Большая часть добросовестных предпринимателей ждут от нас, чтобы мы выстроили правила, по которым должны действовать все, и все находились в равных условиях".

Сергей Рябухин, председатель Комитета по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации

Казалось бы, что меняется, если прямо написать в НК, что необоснованная налоговая выгода не допускается? Вроде бы с равным успехом можно написать, что нельзя врать маме, таскать кошельки из карманов или бить старушек на улицах. Но на самом деле меняется очень много.

"Сегодня вернуть утекшие деньги в бюджет нереально, - признает завкафедрой Высшей школы государственного аудита МГУ Юлия Крохина. - И получается, что государство тратит деньги на налоговый контроль впустую. Две инстанции налоговых споров, потом суд, исполнительный лист, работа приставов, а кончается все резолюцией "взыскание провести невозможно".

Гораздо лучше работать на профилактику. В развитых странах существует понятие так называемого фискального, или налогового рескрипта. Налоговый рескрипт - это право налогоплательщика на осуществление налоговой деятельности на основе сформированной им и согласованной с налоговым органом налоговой политики. То есть он оценивает последствия применения тех или иных инструментов оптимизации и до начала финансового года представляет этот локальный акт на суд налоговой инспекции. А та уже выносит резолюцию: то ли принять данную налоговую политику полностью, то ли полностью отклонить, то ли принять частично.

И даже если были какие-то пограничные сделки, так сказать, "не пойми что", но если они были в рамках налоговой политики, то привлечь налогоплательщика к ответственности будет нельзя".

"Мне эта идея нравится, - комментирует сенатор Рябухин. - Это когда бизнесмен приходит в налоговую службу и говорит - вот законом предусмотрены льготы по трудоустройству инвалидов, я хочу предоставить им рабочие места, оптимизация будет 2 миллиона, потом пять, давайте подпишем соглашение - то есть рескрипт. И юрист от налоговой службы, который этот рескрипт подписывает, несет уголовную ответственность за его соответствие закону и ход исполнения".

Не только для избранных

Собственно говоря, некий прообраз налогового рескрипта в России уже действует: в начале прошлого года ФНС заключила с несколькими крупнейшими компаниями соглашения о расширенном информационном взаимодействии - так называемом горизонтальном мониторинге.

В его рамках налоговики получили доступ к финансово-хозяйственным операциям компаний в реальном времени, а те, в свою очередь, получили возможность заранее согласовывать с ФНС свою позицию по вопросам налогообложения. Глава ФНС Михаил Мишустин тогда обращал особое внимание на удобство подобного взаимодействия для налогоплательщиков: дескать, соглашение со службой гарантирует их от неприятных сюрпризов и делает отношения с ФНС гораздо более предсказуемыми.

Это был эксперимент для очень узкого круга юридических лиц. Но если  администрирование налогов поменяется так, как это следует из описанных законопроектов, то регулярная исповедь у налогового инспектора станет не экзотической опцией, а всеобщей обязанностью.