Небольшой обзор наиболее запомнившихся автору решений суда.
Статья 54.1 НК РФ
В течение 2018 года сформировалась единообразная практика в части того, что ст. 54.1 НК РФ не действует задним числом, несмотря на содержащиеся в ней нормы, улучшающие положение налогоплательщика.
Нормами ст. 54.1 НК РФ и позицией, изложенной в Обзоре ВС РФ от 04.07.2018, руководствовался Арбитражный суд Волгоградской области, рассматривая 13.08.2018 дело N А12-13630/2018.
Как указано в судебном решении, особое значение для доказывания наличия целевой направленности деятельности налогоплательщика на получение необоснованной налоговой выгоды приобретает выявление в его действиях (бездействии) умысла на искусственное создание условий для применения специальных налоговых режимов, следствием чего становится получение необоснованной налоговой выгоды, базирующейся на отражении финансово-хозяйственных операций не в соответствии с их истинным содержанием. Результатом такой умышленной деятельности является уклонение от уплаты действительных налоговых обязательств вследствие искажения сведений о фактах хозяйственной жизни (ст. 54.1 НК РФ). Проявлением недобросовестности (в отличие от согласованности) является создание (выделение) юридического лица или предпринимателя исключительно для уменьшения налоговой нагрузки без цели ведения фактической предпринимательской деятельности и при отсутствии реальной экономической деятельности на ИП.
Из материалов дела N А12-13630/2018 следует, что каждый субъект хозяйственной деятельности самостоятельно ведет учет своих доходов и расходов, использует отдельную контрольно-кассовую технику, самостоятельно несет налоговые обязательства, выплачивает заработную плату персоналу, результаты их предпринимательской деятельности независимы, отсутствует какое-либо перераспределение выручки (налоговой экономии). Отдельные случаи взаимопомощи (например, предоставление займа с последующим погашением или использование одинаковой кодировочной программы на товары) не могут свидетельствовать об отсутствии самостоятельности. По материалам дела также было установлено, что общество в хозяйственной жизни занималось производством металлопродукции и торговлей мелкими хозтоварами, а предприниматель — закупкой и продажей в розницу крупных стройматериалов. Фактически деловой целью налогоплательщика являлось получение дохода за счет оптимизации производственной и торговой деятельности, а деловой целью коммерсанта было увеличение кредитоспособности и самостоятельное расширение сферы деятельности (торговля крупными стройматериалами).
Незначительное (не больше 5%) пересечение ассортимента продаваемых товаров не может свидетельствовать об одинаковом виде экономической деятельности. Как указано в п. 5.1 Письма ФНС России от 11.08.2017 N СА-4-7/15895@, идентичность деятельности нескольких налогоплательщиков не свидетельствует о получении налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды.
Не были приняты судом как безусловное доказательство схемы дробления бизнеса такие признаки, как единый сайт и общая вывеска, рамочные договоры на встречные поставки. Всем этим обстоятельствам нашлись иные, не связанные с налоговым обогащением, причины.
По мнению суда, в деле N А12-13630/2018 налоговый орган не обосновал, из каких фактов (приказы, решения, координационные договоры и т.п.) была установлена руководящая роль общества в «схеме дробления бизнеса», что повлекло вывод о фиктивности ИП и последующее отнесение всех доходов на общество. Доказательств подконтрольности налогоплательщику деятельности ИП налоговый орган также не представил, ограничившись предположениями об этом на базе их близкого родства. В заключение суд со ссылкой на п. 4 Обзора ВС РФ от 04.07.2018 указал, что к деловым целям может относиться в том числе и налоговая оптимизация при условии отсутствия фиктивных отношений.
Дробление бизнеса
Определение ВС от 05.09.2018 N 308-КГ18-12753.
Несколько российских компаний, фактически подконтрольных одному человеку, заключили с зарубежным правообладателем договор франчайзинга, чтобы открыть под единой маркой кафе. Все эти компании:
— были учреждены одним человеком, он же и управлял группой компаний;
— с даты постановки на учет применяли «доходную» упрощенку;
— наряду с УСН применяли вмененку по оказанию услуг общественного питания.
При этом новая компания регистрировалась, как только в предыдущей число работников приближалось к 100. Расчетные счета компаний были открыты в одних и тех же банках. У всех был доступ к системе «Клиент-Банк» с одного статического IP-адреса. Были и другие признаки, свидетельствующие о единстве компаний.
Инспекторы, а вслед за ними и судьи пришли к выводу о том, что фактически деятельность вела одна организация, формально разделенная на отдельные подразделения, зарегистрированные в качестве самостоятельных компаний, применяющих спецрежимы.
Целью этого было получение необоснованной налоговой выгоды. В итоге одной из компаний (в которой велась проверка) инспекция доначислила более 10 млн руб. налогов в рамках общей системы налогообложения (п. 8 Обзора; Определение ВС от 05.09.2018 N 308-КГ18-12753; Постановление АС СКО от 07.06.2018 N Ф08-3409/2018).
Закупка через своего ИП — необоснованная налоговая выгода
Определение ВС от 09.07.2018 N 306-КГ18-4329.
Вместо того чтобы закупать материалы у заводов-производителей, общество покупало их у взаимозависимого предпринимателя по завышенным ценам. Тем самым:
— снижалась прибыль общества, облагаемая налогом на прибыль по ставке 20%;
— увеличивался доход предпринимателя, облагаемый НДФЛ по ставке 13%.
В итоге на налогах экономилось 7%, что инспекция и сочла необоснованной налоговой выгодой общества и доначислила их ему в виде налога на прибыль.
При этом общество не смогло пояснить деловую цель закупок материалов через взаимозависимого ИП. А суды согласились, что совместная хозяйственная деятельность взаимозависимых лиц представляет собой единый производственный процесс (п. 9 Обзора; Определение ВС от 09.07.2018 N 306-КГ18-4329).
Опоздание с подтверждающими документами — не основание для лишения льготной ставки
Определение ВС от 18.09.2018 N 304-КГ18-5513.
Медицинская организация, применявшая ставку 0% по налогу на прибыль, опоздала со сдачей декларации за 2015 г. Через несколько дней она подала документы, которые подтверждали ее право применять льготную ставку по налогу на прибыль (п. 6 ст. 284.1 НК РФ).
Инспекция решила, что поскольку сведения, подтверждающие льготу, вовремя не были поданы, то налог надо платить по обычной ставке 20%. Такую позицию поддержали судьи трех инстанций.
Но ВС решил иначе. Документы, подтверждающие право на применение льготы, имелись у инспекции на момент вынесения решения по камеральной проверке декларации. Их нельзя было игнорировать. При ином подходе обязанность исчислить налог по ставке 20% приобретает характер штрафной санкции за нарушение срока представления сведений. А такие санкции не предусмотрены частью первой НК РФ. Следовательно, налог на прибыль должен быть рассчитан по ставке 0% (п. 13 Обзора; Определение ВС от 18.09.2018 N 304-КГ18-5513).
Выход из ООО
При выходе из ООО участник должен платить НДФЛ, только если получил реальный доход: кассационное определение ВС от 15.05.2018 N 4-КГ18-6.
Участник при выходе из ООО в 2014 г. получил имущество, стоимость которого соответствовала действительной доле его участия в обществе. В декларации по НДФЛ такой доход он не отразил, поскольку стоимость полученного имущества не превышала его взнос в уставный капитал ООО.
Инспекция сочла это ошибкой. Ведь подобная норма гл. 23 НК действует лишь с 2016 г. и не имеет обратного действия. Суды трех инстанций поддержали инспекцию.
Общие принципы определения дохода закреплены в ст. 41 НК РФ. Им признается экономическая выгода. Поскольку в 2014 г. в гл. 23 НК РФ не было каких-либо специальных правил для определения дохода при выходе участника из ООО, надо ориентироваться именно на положения ст. 41 НК РФ. Ведь все сомнения должны решаться в пользу налогоплательщика (Кассационное определение ВС от 15.05.2018 N 4-КГ18-6; п. 13 Обзора.).
Так что у бывшего участника ООО, получившего при выходе из общества имущество, стоимость которого меньше его первоначального взноса в уставный капитал, не возникает налоговая база по НДФЛ.
Такой подход соответствует ранее выработанной позиции Верховного суда (Постановление Президиума ВС от 22.07.2015 N 8-ПВ15).
Привлечение бывших руководителей к субсидиарной ответственности
Определение от 16.05.2018 N 308-ЭС17-21222 по делу N А32-9992/2014.
Контролирующее лицо своими активными действиями (оспариванием в суде решения налогового органа) воспрепятствовало своевременному возбуждению производства по делу о несостоятельности и тем самым изменило начало течения подозрительного периода в свою пользу. Оно не может рассматриваться в качестве субъекта, имеющего правомерные ожидания оградиться от применения мер субсидиарной ответственности по мотиву позднего возбуждения производства по указанному делу. Поэтому в ситуации, когда кредитор объективно не имел возможности инициировать возбуждение дела о банкротстве по обстоятельствам, зависящим от контролирующего лица, последнее не вправе ссылаться на прекращение контроля над организацией-банкротом за пределами двухлетнего срока как на основание освобождения от ответственности (ст. 10 ГК РФ). Соответствующие ссылки свидетельствуют о недобросовестной попытке использования контролирующим лицом приведенного положения закона о двухлетнем сроке вопреки его смыслу и предназначению
Действительно, в силу абз. 34 ст. 2 Закона N 127-ФЗ (в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ) проверкой, в ходе которой выявлялся круг контролирующих организацию-должника лиц, которые могли быть привлечены к ответственности, охватывались только 2 года деятельности, непосредственно предшествовавшие дню возбуждения производства по делу о банкротстве подконтрольной организации.
Но контролирующее лицо в рамках законодательно установленных процедур имеет возможность отсрочить возбуждение судом производства по делу о несостоятельности подконтрольного общества, создав для кредитора временные препятствия в реализации права на получение удовлетворения через процедуры банкротства.
Если контролирующее лицо своими активными действиями воспрепятствует своевременному возбуждению производства по делу о несостоятельности, тем самым оно фактически изменяет начало течения подозрительного периода в свою пользу. Поэтому данное лицо не может быть ограждено от применения мер субсидиарной ответственности по мотиву позднего возбуждения производства по указанному делу. Иначе говоря, в ситуации, когда кредитор объективно не имел возможности инициировать возбуждение дела о банкротстве по обстоятельствам, зависящим от активных действий контролирующего лица, последнее не вправе ссылаться на прекращение контроля над организацией-банкротом за пределами 2-летнего срока как на основание, освобождающее от ответственности (ст. 10 ГК РФ).
В деле N А32-9992/2014 в категорию подобных активных действий (судебная коллегия Верховного суда квалифицировала в качестве действий, лишивших налоговиков на длительный период возможности взыскать налоговую задолженность за счет имущества общества и тем самым отсрочивших момент возбуждения процедуры банкротства общества) попали:
— оспаривание в судебном порядке доначислений по налоговой проверке (которая в данном случае была проведена еще до возложения на указанное контролирующее лицо полномочий по руководству обществом). Окончательное судебное решение по делу принято 07.02.2014;
— обращение в суд с ходатайством о принятии обеспечительных мер в виде приостановления действия оспариваемого решения налогового органа.
В итоге высшие арбитры пришли к выводу, что указанные действия свидетельствуют о недобросовестной попытке использования контролирующим лицом приведенного положения абз. 34 ст. 2 Закона N 127-ФЗ о 2-летнем сроке вопреки его смыслу и предназначению. Возникшие из-за этих действий препятствия существовали дольше, чем период времени, который отделяет прекращение полномочий лица как руководителя от начала 2-летнего периода, предшествующего дню возбуждению дела о банкротстве общества.
По сути, Судебная коллегия Верховного суда в Определении N 308-ЭС17-21222 оспаривание в судебном порядке претензий кредитора (в данном случае налогового органа) приравняла к недобросовестным (виновным) действиям контролирующего лица, совершаемым в целях воспрепятствования погашению требований кредиторов.
Начать дискуссию