В тени находится 20% российской экономики. Это хуже, чем в развитых странах, но лучше, чем в отстающих. При этом роль банков в обслуживании теневого сектора существенно уменьшилась.
Объем теневой экономики в России по итогам 2018 года составил 20,7 трлн рублей. К теневой экономике Росфинмониторинг относит серый импорт, выплату серых зарплат, сокрытие доходов от уплаты налоговых и таможенных платежей, скрытое от налогов производство. Такие данные приводит РБК со ссылкой на отчет Росфинмониторинга.
Не сверхдоходы, а выживание
«Определить реальность цифровых данных финансовой разведки об объемах теневой экономики сложно, поскольку сфера очень закрытая и не приведена методика расчета, структура показателей. Но 20 триллионов рублей — очень высокая цифра, практически 20% ВВП, пятая часть. Росстат, по своим подсчетам, оценивал „тень“ в 16% ВВП в 2017 году. Это относительно неплохо по сравнению, например, с Зимбабве, где объем теневой экономики составляет 60,6%, или Боливией, где 62,3%. Но в развитых странах доля неформальной экономики существенно меньше, чем в России. Например, в Австрии — 8,9%, в Швейцарии — 7,2%», — приводит данные руководитель группы аналитиков Центра аналитики и финансовых технологий (ЦАФТ) Марк Гойхман.
Эксперты говорят, что чаще всего незаконные схемы используются в строительстве, ремонте, автоуслугах, сфере перевозок, на небольших производствах, в торговле и потребительском секторе. Ну и конечно, среди самозанятых.
Отдельно можно отметить малый бизнес, который вынужденно уходит в тень, чтобы оставаться на плаву. «Речь идет не о получении сверхдоходов, а о банальном выживании. Это и продолжающие выдаваться зарплаты в конвертах, и схемы незаконной налоговой оптимизации (часто откровенно примитивные), и различные инструменты финансового стимулирования при участии в конкурсах и торгах. Государству контролировать небольшие компании и индивидуальных предпринимателей сложнее, чем крупный и средний бизнес, который на виду. Налоговые ставки и ставки по обязательным отчислениям в бюджет за работников высоки, и многие предприниматели не могут себе позволить платить их полностью», — рассказывает управляющий партнер «ВМ-Право и консалтинг» Владимир Чувашов.
Если говорить о выпадающих из поля зрения доходах населения, то сейчас, по различным оценкам, число граждан, получающих доход без оформления трудовых отношений с работодателем, может составлять от 20 млн до 25 млн, говорит директор экспертной группы Veta Дмитрий Жарский. «При условии, что 25% доходов население получает в конвертах, можно говорить о существенном вкладе в формирование теневой экономики не только самозанятых, но и работодателей. Серые импорт и экспорт также способствуют развитию теневого сектора, особенно если речь идет о фиктивных сделках, которые, по данным ЦБ, позволили вывести из экономики 63 миллиарда рублей только за прошлый год», — отмечает Жарский.
Сказать, что банковский сектор оказывает «услуги» по обналичиванию денежных средств для сомнительных клиентов, — такого нет. Это нерентабельно и страшно для банков.
Теневая экономика требует наличности
Для обслуживания серых схем используются нелегальные финансовые инструменты, в частности незаконное обналичивание. Заниматься этим могут любые компании, которые имеют в распоряжении наличные деньги.
Регулятор отмечает, что банки практически перестали участвовать в подобных схемах. «Комиссия в банковском секторе за незаконное обналичивание средств колеблется в пределах 15–17%. Банки перестали этим так активно заниматься уже два года назад. Есть, конечно, какие-то одиозные структуры, которые мы тут же видим и с которыми проводим соответствующую работу. Но сказать, что банковский сектор оказывает «услуги» по обналичиванию денежных средств для сомнительных клиентов, — такого нет. Это нерентабельно и страшно для банков. Естественно, теневая экономика требует наличности в своем большинстве, и в ней стали пользоваться такими вещами, как, предположим, сбор выручки с рынков, где наличность «гуляет», — рассказывал заместитель председателя Банка России Дмитрий Скобелкин.
«Самая большая проблема по обналичке — это неорганизованные рынки торговли. Здесь нужно принимать меры... Я имею в виду различные рынки — „Садовод“ и другие», — указывал зампред ЦБ.
«Сейчас обналичкой в качестве побочного бизнеса могут заниматься вообще любые организации, чья деятельность сопряжена с движением больших финансовых потоков, будь то строительство, предоставление туристических услуг, оптовая торговля, импорт и экспорт товаров, — перечисляет Дмитрий Жарский. — Каких-то специализированных финансовых институтов, получающих доход исключительно от деятельности по обналичиванию и выводу средств, на сегодняшний момент просто не существует. Времена, когда для этого создавались целые банки, ушли в прошлое. Сейчас для обналичивания и вывода используются счета в том числе и крупнейших участников банковского сектора с использованием как достаточно простых, так и хитроумных схем».
Эксперт отмечает, что в большинстве случаев обналичка и вывод осуществляются путем заключения фиктивных экспортных и импортных контрактов, когда движение средств между контрагентами происходит, но в действительности никаких поставок товаров не осуществляется. По аналогичной схеме заключаются опять же фиктивные договоры о поставке товаров и услуг. Особенно популярны в последние годы схемы с использованием настоящих, выданных судами, исполнительных листов о взыскании долгов по никогда не существовавшим в действительности долговым обязательствам.
«По мере ужесточения со стороны ЦБ контроля над сомнительными операциями, а также появления новых мер, таких как формирование черных списков, постепенно рынок уходит от использования банковских счетов в сторону куда менее зарегулированных сфер», — говорит Жарский.
«Антиофшорное законодательство и обмен информацией о движении по иностранным счетам между налоговыми службами разных стран, к которому подключилась и Россия, также осложняет укрытие доходов и средств. Эти и иные меры имеют позитивный эффект. Но динамика чрезвычайно низкая, поскольку не устраняются основные причины существования неформального сектора — неэффективная налоговая система, низкий экономический рост и рентабельность предприятий, сокращение реальных доходов населения, отсутствие гарантий правовой защиты», — резюмирует Марк Гойхман.
Начать дискуссию