Кейс про субсидиарную ответственность

Сегодня рассмотрим занятный кейс, одновременно затрагивающий две сверхактуальные темы: искусственное дробление и привлечение к субсидиарной ответственности с последующим «поиском» спрятанного имущества.

Конечно, сам факт того, что налоговые доначисления становятся причиной признания компании банкротом и привлечения её собственников к ответственности — не новинка. Однако рассматриваемый экспертами taxCoach случай — особенный. Он ярко иллюстрирует то, что «старые» подходы в новых реалиях не работают.

Фактура

Речь пойдёт о довольно известном кейсе в сфере общепита, получившего статус хрестоматийного примера в тематике искусственного дробления. Кратко обозначим суть.

Налогоплательщик вёл деятельность от имени нескольких юридических лиц, связанных договором коммерческой субконцессии с головной организацией, которая являлась представителем бренда на территории региона. В рамках каждой компании работали несколько ресторанов. Компании применяли ЕНВД и УСН. Единственным участником и руководителем всех компаний выступал собственник.

В организации бизнеса подобным образом налоговый орган усмотрел схему искусственного дробления, направленную на получение необоснованной налоговой выгоды.

В основу претензий легли выявленные в ходе проверки признаки искусственного дробления: взаимозависимость, предельные показатели по лимитам спецрежимов, единое управление, единый административно-хозяйственный центр, общие ключи для входа в банк и другие. Кроме того, контролирующий орган обратил внимание на низкие показатели по налоговой нагрузке в соотношении со среднеотраслевыми.

Однако, всё это меркнет на фоне фактического признания собственника в организации налоговой схемы, запротоколированного инспекцией в ходе проверки:

Полагаем, многие сочтут такую ситуацию исключительной. И это действительно так, но лишь с точки зрения наличия запротоколированного признания со стороны налогоплательщика. Фактически же, в сознании многих предпринимателей искусственное дробление до сих пор не является чем-то предосудительным. Закон же не запрещает создавать новые компании, вот мы и создаём.

«Защитные» мероприятия

Налогоплательщик предпринял попытку оспорить решение налогового органа. И одновременно начал проводить «защитные» мероприятия в отношении имущества. Сложно осуждать желание спасти кровно заработанное. Тем не менее, этот пример ярко иллюстрирует, какие операции видны контролёрам и легко отматываются назад.

Картина была следующей:

1. Собственник бизнеса до момента окончания ВНП создаёт новое юридическое лицо, единственным участником и директором которого выступает сам.

2. Операционные компании, объединённые в рамках налоговой проверки, продают новому юр лицу все свои активы (оборудование).

3. Собственник новой компании с активами продаёт свою долю третьему лицу. Здесь важно отметить, что покупатель — реальный предпринимательский субъект, работающий в сфере общепита. Цена сделки, по информации из судебного акта, была значительной и в несколько десятков раз превышала сумму доначислений. Предположим, она была близка к рыночной оценке всего бизнеса.

4. Собственник «снимает» себя с должностей руководителя в операционных компаниях, в том числе тех, которым вменялись налоговые доначисления и передаёт доли в них третьим лицам. Причём в этом случае, третьими лицами выступали некие иностранные компании.

5. Собственник продаёт часть своего личного имущества. Сумма продажи имущества была достаточной для погашения долга перед бюджетом.

Ответные действия

В описанных действиях налоговый орган усмотрел намеренный вывод ликвидных активов в целях уклонения от погашения задолженности. В этой связи им предпринимаются следующие ответные шаги:

1. В первую очередь налоговый орган обратился с заявлением о признании банкротами компаний, которым по результатам проверки вменялись доначисления.

2. Сведения о достаточности у должника имущества, за счёт которого процедуру банкротства можно бы было провести, — не выявлены. Налоговая, в свою очередь, отказалась вносить деньги на депозит суда для финансирования процедуры, поскольку из бюджета необходимые средства не выделялись. В результате суд прекращает производство по делу.

3. Прекращение производства по делу, в соответствии с описанными выше обстоятельствами, предоставляет налоговом органу право обратиться с заявлением о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности вне рамок процедуры банкротства, что и было сделано. Причём заявление было подано как в отношении собственника бизнеса, так и в отношении вновь созданной им компании, скупившей активы и в последствии проданной независимому третьему лицу.

4. Налоговый орган просит суд ввести в отношении собственника и проданной им компании обеспечительные меры. Заявление удовлетворяют, в результате суд накладывает арест на деньги и юр лица, и собственника. Кроме того, установлен запрет на проведение регистрационных действий в отношении долей в других юр лицах, принадлежащих собственнику. Арест наложен в пределах доначисленной суммы, соответственно налоговый орган фактически получил гарантию 100%-го взыскания.

Возвращаясь к поведению собственника и оценивая адекватность ответных действий со стороны налоговой, стоит отметить, что на предпринятые собственником действия можно посмотреть по-разному. С одной стороны, все выглядит как схема ухода от задолженности. С другой стороны, складывается впечатление, что у него есть возможность рассчитаться с бюджетом и начать всё заново.

Какие бы мотивы на самом деле не двигали собственником бизнеса, очевидно то, что налоговый орган умеет противостоять прямолинейным инструментам вывода активов.

В настоящий момент заявление о привлечении уже бывшего собственника бизнеса и проданной им компании еще не рассмотрено, однако у налогового органа есть все шансы добиться успеха, поскольку в данном деле имеет место презумпция вины контролирующего лица из-за долгов перед бюджетом.