Верховный Суд рассмотрел дело гражданина П., который был генеральным директором компании, ликвидированной по решению регистрирующего органа. У организации после ее исключения из ЕГРЮЛ остался кредитор, который не получил от должника 4,4 млн руб. Кредитор решил привлечь гражданина П. к субсидиарной ответственности, однако высшая инстанция сочла, что в данной ситуации схема неприменима. Разбираем ситуацию с ДОЛГ.РФ.
Компания, которой руководил гражданин П., была исключена из ЕГРЮЛ в октябре 2017 года. Кредитор организации при привлечении генерального директора к субсидиарной ответственности на основании Закона о банкротстве указал, что контролирующее лицо вело себя недобросовестно. Оно не только не оспорило исключение предприятия из ЕГРЮЛ, но и не подало иска о несостоятельности компании. С учетом накопленной задолженности перед кредитором, у него были признаки банкрота.
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанции согласились с позицией кредитора и сочли, что бездействие гражданина П. привело к тому, что взыскатель остался без 4,4 млн руб. Потому руководитель ликвидированной компании обязан компенсировать убытки кредитора.
Иного мнения оказался ВС. Он подчеркнул, что нормы Закона о банкротстве применимы только в случае, если в отношении организации было инициировано дело о несостоятельности. Из материалов дела высшая инстанция выяснила, что в отношении ликвидированного предприятия процедура банкротства не вводилась. Регистрирующий орган исключил компанию из ЕГРЮЛ по причине того, что она фактически уже не работала.
ВС также напомнил, что в соответствии с п. 8 ст. 22 закона «О госрегистрации юридических лиц» № 129-ФЗ кредитор мог оспорить исключение компании из ЕГРЮЛ в течение 1 года со дня, когда он узнал о ликвидации предприятия. Но взыскатель никаких мер не принимал.
Высшая инстанция также указала, что само по себе исключение организации из ЕГРЮЛ не свидетельствует о том, что ее руководитель вел себя недобросовестно. И именно кредитору нужно было представить доказательства, что генеральный директор виновен в том, что предприятие не вернуло ему 4,4 млн руб. задолженности. В рассматриваемом деле ВС не увидел соответствующих доказательств: не было подтвержденной информации о конфликте интересов, сокрытии информации от других руководителей о проводимой сделке, заключении договора без одобрения учредителей, удержании власти или об оформлении сделки, невыгодной юридическому лицу.
Привлечение к субсидиарной ответственности в рамках банкротства — особый механизм, позволяющий отступить от правила об ограниченной ответственности участников юридического лица по его долгам, и потому ВС сделал правильный вывод, считает адвокат Бюро адвокатов «Де-юре» Вадим Макаричев. Так, законом прямо предусмотрено, что заявление о привлечении к субсидиарной ответственности рассматривается в деле о банкротстве. Соответственно, если заинтересованные лица не пытались возбудить дело о несостоятельности, то рассчитывать на использование механизма субсидиарной ответственности не представляется возможным. Размер требований кредитора, обратившегося за привлечением генерального директора компании к субсидиарной ответственности, и продолжительность просрочки позволяли ему инициировать процедуру банкротства, но он своим правом не воспользовался.
Адвокат указал, что кредитор мог иначе решить проблему с долгами. Он мог обратиться в суд с требованием о привлечении генерального директора к субсидиарной ответственности на основании п. 3.1. ст. 3 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». В конце 2016 года в закон были внесены изменения, которыми была предусмотрена данная возможность. Изменения вступили в силу с 30 июля 2017 года. Компания была исключена из ЕГРЮЛ 4 октября 2017 года, то есть закон в новой редакции уже действовал.
Начать дискуссию