Поговорим о механизме мероприятий, которые должен проводить финансовый управляющий для выявления имущества должника, сокрытого за пределами страны.
В соответствии с положениями Закона о банкротстве (Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ, ст. 213.25, п.1) все имущество гражданина, имеющееся на дату принятия решения арбитражного суда о признании его банкротом и введении специальной процедуры реализации имущества, а также имущество должника, выявленное или даже приобретенное уже после даты принятия судом такого решения, составляет конкурсную массу.
Так как конкурсная масса является источником удовлетворения требований кредиторов в рамках процедуры банкротства, конкурсные кредиторы заинтересованы в максимальном наполнении конкурсной массы.
То есть учете всего имущества должника (его активов) и реализации такого имущества по максимально возможной цене.
В связи с этим Закон о банкротстве (ст. 213.9, п.8) возлагает обязанность принимать меры по выявлению имущества должника и обеспечению сохранности этого имущества на финансового управляющего — лицо, уполномоченное действовать в том числе и в интересах конкурсной массы.
Как правило, совершение всех необходимых действий для исполнения этой обязанности не представляет сколь-нибудь сложной задачи для финансового управляющего — члена профессионального сообщества арбитражных управляющих, обладающего специальными познаниями в данной области. В распоряжении финансового управляющего — многочисленные реестры сведений, скрупулезно составленные госорганами и консолидирующие в себе значительный объем информации об активах должника. Получить эту информацию несложно, достаточно направить запрос.
Нормы Закона о банкротстве (ст. 213.9, п.9) обязывают должника предоставлять финансовому управляющему по его требованию любые сведения:
- о составе своего имущества;
- месте нахождения этого имущества;
- составе своих обязательств;
- кредиторах;
- и иные имеющие отношение к делу о банкротстве сведения.
Причем в течение пятнадцати дней с даты получения соответствующего требования.
Если должник не исполняет эту обязанность, то финансовый управляющий направляет в арбитражный суд ходатайство об истребовании доказательств.
На основании этого ходатайства в установленном процессуальным законом порядке арбитражный суд выдает управляющему запросы с правом получения ответов на руки. Но все меняется, когда речь заходит о розыске и выявлении зарубежных активов должника.
Но вот при «пересечении» государственной границы РФ финансового управляющего поражает недуг близорукости — он видит далеко не все сведения в иностранных реестрах и не может дотянуться не только до имущества должника, но и до самой информации о таком имуществе.
Разумеется, финансовый управляющий не лишен возможности направить запросы иностранным лицам и учреждениям с соблюдением всех требований к таким запросам, исходя из полномочий и компетенций Минюста, определенных в соответствии с указом президента (Указ Президента Российской Федерации от 13.10.2004 № 1313 «Вопросы Министерства юстиции Российской Федерации»). Но, к сожалению, на таких «костылях» нельзя выиграть забег с должником, который решил перепрятать активы, а альтернативы им как будто и нет.
Федеральный законодатель не был щедр в наделении финансового управляющего такими инструментами и не сформулировал подробных правил для процедуры банкротства физлица, отягощенной наличием иностранных активов. Причина тому — ориентированность механизмов процедуры банкротства физлица на личную заинтересованность должника в освобождении от долгов и как следствие, отсутствие необходимости в обременении управляющего избыточными обязанностями и, увы, обширными правами.
Уместно вспомнить о том, что сам институт банкротства физлица, не являющегося индивидуальным предпринимателем, появился в российской правовой системе как ответ на растущий уровень закредитованности россиян. Концептуально персональное банкротство предоставляет физлицу возможность списать долги, «отряхнуться» и начать свою финансовую жизнь с несколько потрепанного, но все же относительно чистого листа — вновь стать субъектом экономической деятельности.
Именно поэтому положения Закона в этой части содержат необычно много диспозитивных норм и во многом опираются на добрую волю должника: сокрыл имущество — не получил освобождение от долгов.
Верховный Суд в одном из своих постановлений прямо указал на то, что целью положений Закона о банкротстве, а именно его п. 3 ст. 213.4, п. 6 ст. 213.5, п. 9 ст 213.9, п. 2 ст. 213.13, п. 4 ст. 213.28, ст. 213.29 в их системном толковании, является обеспечение добросовестного сотрудничества должника с судом, финансовым управляющим и кредиторами (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан», п. 42).
Эти нормы направлены на недопущение сокрытия должником каких-либо обстоятельств, которые могут:
- отрицательно повлиять на возможность максимально полного удовлетворения требований кредиторов;
- затруднить разрешение судом вопросов, возникающих при рассмотрении дела о банкротстве;
- или иным образом воспрепятствовать рассмотрению дела.
В случае установления недобросовестности должника, сообщившего об отсутствии у него необходимых для выявления имущества документов и сведений (при имеющейся у него возможности их представить), это может повлечь за собой неосвобождение его от обязательств (Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ, ст. 213.28, п. 4, абз. 3).
Если финансовый управляющий предпринял все возможные действия, направленные на получение сведений об имуществе должника у компетентных органов государственной власти и у должника, в том числе и обратился в суд для истребования таких документов, то суды зачастую не усматривают необходимость и основания возложения на него обязанностей по розыску имущества должника за пределами РФ (Определение Арбитражного суда Пермского края от 21.05.2019 по делу № А50-17603/2017 и Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.08.2019 по тому же делу).
Таким образом, обязанности финансового управляющего в части выявления имущества должника, в том числе и его зарубежных активов, сводятся к направлению ряда формальных запросов и анализу полученных ответов, а единственным лицом, страдающим от недобросовестности должника, является сам должник — он не получает освобождения от долгов. В Постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.08.2019, принятом по делу № А50-17603/2017, суд апелляционной инстанции назвал обязанность по осуществлению розыска имущества должника за пределами РФ «не предусмотренной нормами Закона о банкротстве».
Однако в действительности проведение мероприятий по розыску, обеспечению сохранности и реализации принадлежащего гражданину-должнику имущества относится к непосредственным обязанностям финансового управляющего.
Закон о банкротстве закрепляет в качестве основополагающей обязанности финансового управляющего в процедуре банкротства принятие мер по выявлению имущества гражданина и обеспечению сохранности этого имущества (Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ, ст. 213.9, п. 8, абз. 2).
Он также наделяет (ст. 213.25, п. 5–7) финансового управляющего необходимыми полномочиями по распоряжению соответствующим имуществом и реализации (ст. 213.26 и 213.27) конкурсной массы должника, а также по распределению полученной выручки между лицами, перед которыми должник имеет обязательства.
При этом Закон о банкротстве не содержит положений, ограничивающих сферу реализации финансовым управляющим своих полномочий исключительно территорией РФ. Это связано главным образом с тем, что законодательство РФ в целом по общему правилу (кроме субъектов, обладающих в силу особенностей своей деятельности специальной правоспособностью) не ограничивает россиян в правах на проживание и обладание на соответствующем праве имуществом за пределами территории РФ.
Таким образом, финансовый управляющий не просто вправе, но и обязан проводить мероприятия, направленные на выявление имущества должника, сокрытого им за пределами страны. При этом единственное применимое право — это право РФ («lex fori concursus»), право государства места открытия производства по делу. Но для исполнения этой, казалось бы, достаточно очевидной и прямо вытекающей из положений Закона о банкротстве обязанности необходимо подтвердить соответствующие полномочия финансового управляющего на территории иностранных государств.
Арбитражный суд Уральского округа в Постановлении от 08.11.2019, принятом по делу № А50-17603/2017, удовлетворяя требования акционерного общества «Альфа-Банк» как кредитора должника в процедуре банкротства, счел уместным закрепить в резолютивной части Постановления, что оно является достаточным подтверждением полномочий финансового управляющего в деле о банкротстве должника на розыск имущества последнего на территории государств Европейского союза. А также на принятие необходимых мер по обращению на него взыскания и предотвращению вывода должником выявленного имущества и активов из своего права собственности, права бенефициарного владения или иной формы владения (распоряжения) активами.
В резолютивной части Постановления суд указал: «Постановление арбитражного суда подтверждает полномочия финансового управляющего [...] на совершение предусмотренных Постановлением действий за пределами Российской Федерации, в том числе на территории Итальянской Республики и других стран Европейского союза».
Включение подобной формулировки в резолютивную часть всякого решения о признании должника-физлица несостоятельным (банкротом) и возложении на некое лицо обязанностей финансового управляющего позволило бы решить ряд проблем. Добросовестный финансовый управляющий получил бы в руки инструмент, необходимый для исполнения его обязанностей за пределами РФ, а недобросовестный финансовый управляющий утратил бы возможность укрыться за формальным исполнением таких обязанностей.
Начать дискуссию