Юрист петербургской налоговой практики «Пепеляев Групп» Виталий Григорьев продолжает рассуждать о проблемах налогового контроля.
закрепляет обязательное условие: документы (информация) как предмет истребования должны относиться именно к сделке, а не ко всей деятельности налогоплательщика, не к ее части или периоду, не к налоговому периоду и т.п.
То есть налоговый орган не может вне рамок проверки истребовать, к примеру, все счета-фактуры за 2020. Вроде бы очевидный вывод, вытекающий из буквального смысла нормы.
Но, как мы говорили ранее, не все налоговые органы его разделяют и налогоплательщикам приходится доказывать в суде, что неисполнение требования вызвано объективной невозможностью установить конкретную сделку, в отношении которой истребуются документы (информация).
Данный посыл полезен, возможно, он поспособствует уменьшению количества неконкретизированных требований налоговых органов.
«... у налогоплательщика нет оснований отказать в предоставлении ... документов (информации) лишь на том основании, что налоговый орган не указал в требовании, например, номер или дату, иные реквизиты договоров, учитывая, что некоторые реквизиты определяются сторонами сделки и могут быть в силу ряда причин не указаны либо вообще не определены». Налоговый орган вправе «определить предмет истребования по любому ясному, четкому и недвусмысленному признаку, в частности, по переданному (подлежащему передаче) конкретному товару (партии), выполненным работам (оказанным услугам), а также времени поставки и приема-передачи, первичным документам и т.п., если эти признаки по отдельности или вместе позволяют определить конкретную сделку, по которой налогоплательщик обязан представить относящиеся к ней документы (информацию)».
Впечатления от этого тезиса двоякие. С одной стороны, КС продолжает развивать посыл о том, что налоговый орган должен максимально индивидуализировать операцию, по которой запрашиваются документы (информация). С другой стороны, КС способствует тому, чтобы налоговые продолжили рассылать неконкретизированные требования — и всё потому, что им могут быть неизвестны реквизиты договоров, первичных документов и пр.
Однако трудно представить ситуацию, чтобы налоговый орган, зная, к примеру, о конкретной партии товара, не располагал информацией о первичных документах (их наименовании/реквизитах), позволяющей сформулировать более-менее конкретизированное требование. Представляется, что такая двоякость позиции КС РФ не принесет пользы налогоплательщикам.
«Количество же запросов (требований) оспариваемая норма не устанавливает, что оставляет за налоговым органом право истребовать документы (информацию), относящиеся не только к одной, но и к нескольким конкретным сделкам. Это право не может быть использовано вместо контрольных полномочий, подлежащих применению в рамках проведения налоговой проверки».
И этот довод не во благо налогоплательщикам — КС хотя и сделал оговорку о недопустимости подмены контрольных мероприятий, но в то же время дал зеленый свет многочисленным запросам по разным конкретным сделкам. Понятно, что поиск баланса прав и интересов по такому животрепещущему вопросу едва ли увенчался бы успехом, но КС даже не предпринял попытку обозначить рамки дозволенного при истребовании документов (информации) вне рамок проверок.
Проблема, как известно, в том, что и закон этих рамок не закрепляет (фактически на практике действует неопровержимая презумпция наличия у налоговых органов «обоснованной необходимости»), в чем можно было усмотреть признаки неконституционности, но КС на такой шаг, к сожалению, не решился...
Начать дискуссию