Неандертальская эра в экономике России

Разом три федеральных министра выступили против засилья государства в экономике. Они предупреждают, что добром такая политика не кончится. Эксперты пока не видят в огосударствлении экономики большой беды.

В минувшую пятницу министр финансов Алексей Кудрин заявил о чрезмерности вмешательства государства в российскую экономику. По его словам, власть наращивает долю в компаниях, держит контроль над тарифами, а попутно выступает главным нарушителем антимонопольного законодательства.

Министр промышленности и энергетики Виктор Христенко засомневался, так ли уж надо было “Газпрому” покупать “Сибнефть”. Для акционеров и потребителей, по его мнению, большой вопрос, как скажется сделка “на прозрачности управления и финансовой структуре” газового холдинга. А говоря о скупке “Газпромом” акций РАО ЕЭС и “Мосэнерго”, Христенко заметил, что газовый холдинг превращается в “двойную монополию”.

Резче всех выразился министр экономики Герман Греф, назвавший политику расширения государственного участия “неандертальской”. “Такая идеология должна умереть”, — заявил он.

Пресс-секретарь Кудрина Геннадий Ежов относит высказывания министра к “концептуальным”: Кудрин исходит из установки, что государство — не лучший собственник. Сослуживец Грефа объясняет его жесткость не только либеральными взглядами, но и несогласием с нефтяными амбициями “Газпрома”: “[Греф] убеждал Путина в негативных последствиях поглощения “Роснефти” и до последнего отстаивал ту же позицию в случае с “Сибнефтью”.

Тенденция огосударствления бизнеса прослеживается все четче. Помимо перехвата “Роснефтью” активов “ЮКОСа” и покупки “Сибнефти” “Газпромом” обращает на себя внимание активность Внешторгбанка. Во время банковского кризиса 2004 г. он купил Гута-банк, а на прошлой неделе утверждена схема покупки им росзагранбанков — за счет казны. РАО “ЕЭС России” обнаружило желание купить “Силовые машины” у “Интерроса”, а Газпромбанк — “Объединенные машиностроительные заводы” у Кахи Бендукидзе.

У экспертов нет пока надежных свидетельств, что госкомпании тянут экономику вниз. Специальных расчетов для сравнения их эффективности с частными компаниями в нефтянке не делалось, говорит Дмитрий Лукашов из “Атона”. Но если взять объемы бурения, добычи, финансовые показатели, то “Роснефть”, по его мнению, в последние два-три года выглядит не хуже “ЛУКОЙЛа” и “Сургутнефтегаза”. Акции “Роснефти” не торгуются на бирже, поэтому и по капитализации ее невозможно ни с кем сравнивать, добавляет Валерий Нестеров из “Тройки Диалог”. По его словам, в большинстве стран нефтедобыча находится в собственности государства, а в силу меньшей прозрачности госкомпаний разговор об эффективности достаточно условен. Поглощение “Юганскнефтегаза” и “Сибнефти” демонстрирует, что в России появились две государственные суперкомпании, которые со временем “сольются или будут конкурировать, что неплохо”, заключает Нестеров.

Михаил Матовников из рейтингового агентства “Интерфакс” говорит, что Сбербанк и ВТБ по рентабельности активов и капитала стоят выше большинства российских банков и, как минимум, не хуже банков первой десятки.

Сергей Суверов из Газпромбанка не видит ничего вредного в желании Газпромбанка и РАО ЕЭС приобрести активы в энергомашиностроении. Во-первых, считает он, не очевидна эффективность управления частным бизнесом “Силовыми машинами” и ОМЗ. Во-вторых, олигархи не решаются на долгосрочные инвестиции, предпочитая пускать прибыль на дивиденды. В руках государства, уверен Суверов, эта проблема станет неактуальна: о госгарантиях, заказах и участии в зарубежных тендерах легче договариваться при политической поддержке правительства.

Член правления РАО ЕЭС Андрей Трапезников говорит, что 80% турбин, используемых холдингом, производится на заводах “Силовых машин”. С одной стороны, энергомашоборудование “Силовых машин” находит сбыт у прежних покупателей, например Индии и Вьетнама, и компания в целом рентабельна, но, с другой стороны, она выпускает продукцию 20-30-летней давности. А это не отвечает планам РАО по масштабной модернизации энергетических мощностей и созданию запаса прочности энергии.

Взятый государством курс чреват потерей конкурентоспособности российскими предприятиями, уверен Кудрин. Последствия нынешней политики выявятся позднее, когда государство, консолидировав собственность, станет активным игроком в экономике, убежден Матовников. Банки, полагает он, могут по указке кредитовать “приоритетные” компании, а нефтяные предприятия станут инвестировать во все подряд.

Альтернативу такому развитию экономики Греф видит в гражданах и бизнесе: “Единственное, что может сделать государство, — это предоставить бизнесу максимальную экономическую свободу”.

Александр Беккер