Корпоративное законодательство от МЭРТ

На прошлой неделе правительство одобрило проект концепции развития корпоративного законодательства, подготовленный Минэкономразвития. Глава МЭРТа Герман Греф напомнил, что непрозрачность мешает даже крупным российским компаниям привлекать инвестиции. По данным господина Грефа, например, 12 российских энергетических компаний входят в список 400 крупнейших компаний своей отрасли. Однако на открытом рынке торгуются акции лишь четырех из них. В финансовой отрасли в такой список входят 32 компании и лишь 1 является публичной. В сфере потребительских товаров и услуг публичными являются 4 из 77 компаний соответствующего списка.

Кстати, по ряду оценок для организаций с непрозрачной структурой собственности долгосрочные кредиты могут быть на несколько десятых процентного пункта дороже, чем для открытых компаний.
Министр вновь предложил отказаться от устаревшего деления акционерных обществ на закрытые и открытые. Кроме того, господин Греф предложил уточнить определение аффилированного лица. В противном случае российские компании никогда не станут прозрачнее. Например, по нынешнему законодательству в корпоративной отчетности дается информация лишь по непосредственным акционерам, которые могут оказаться компаниями-"пустышками", пишут эксперты Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в недавнем докладе "Право на этапе перехода".

Концепция МЭРТа предусматривает меры по снижению количества корпоративных захватов. Среди них – определение перечня корпоративных споров, подсудных арбитражным судам исключительно по месту регистрации юридического лица, проверка подлинности документов, предоставляемых при регистрации юридического лица, запрещение обеспечительных мер по иску, если меры могут прервать производственный процесс, и т. д.

В общем, концепция направлена на решение насущных проблем российского бизнеса. Тем не менее российская деловая пресса написала об этом документе вскользь. Причина скупых комментариев не только в том, что некоторые меры, например по противодействию рейдерству, мягко говоря, запоздали. Главная причина – в обществе есть подспудное понимание того, что хорошее законодательство само по себе мало что изменит в российской жизни. Эти субъективные ощущения подтверждаются упомянутым уже свежим исследованием ЕБРР.

Судебные издержки компаний, вызванные исками миноритарных акционеров, по расчетам ЕБРР, в России составляют не более 10% от общих убытков корпораций. В Чехии этот показатель достигает примерно 30%, а в Хорватии и Польше – 45%. Такая разница вызвана не особой злокозненностью центральноевропейских миноритариев и не тем, что российские корпорации не ущемляют права своих акционеров. "Инвесторы, как правило, не обращаются в суд, поскольку пользы от этого мало. К тому же судебные дела тянутся долго, суды известны своей коррумпированностью, а перспективы исполнения принятого судом решения весьма туманны",– утверждают эксперты. ЕБРР обследовал правовую среду в 27 странах с переходной экономикой и составил рейтинги правовых показателей.
Например, показатель "приведение решений суда о защите прав акционеров в исполнение" для России равен приблизительно 60%. Это больше, чем у ряда стран СНГ (например, у Украины – 45%), но значительно меньше многих стран Центральной Европы (у лидера Словении – 90%). По показателю "независимость аудиторов" Россия набрала 30% (уровень Молдавии и Таджикистана). На Украине и в Литве соответствующий показатель равен 60%, в Польше – 100%. ЕБРР оценил беспристрастность российских судов в 60%. Они беспристрастнее украинских (около 30%), но заметно уступают словенским, польским, литовским, где этот показатель достигает 100%. Из 21 параметра сравнительно неплохо обстоят дела только по трем: компетенция и опыт судов (70%), простота судопроизводства по делам о раскрытии информации (80%), а также использование прецедентов юристами (100%).

ЕБРР диагностирует две основные причины, из-за которых корпоративное законодательство в России пробуксовывает. Во-первых, в стране еще не успела появиться необходимая среда – например, организации независимых директоров или традиции коллегиального принятия решений, без которых изменения в законодательстве и последующие изменения в правлениях компаний будут носить косметический характер. Во-вторых, темпы судебной реформы в 2005 году снизились. Таким образом, сегодня именно судебная практика – это тот критический элемент, который тормозит и корпоративную реформу, и многие другие. То есть даже не тормозит, а обрекает их идти вхолостую.

Глава МЭРТа Герман Греф напомнил, что непрозрачность мешает даже крупным российским компаниям привлекать инвестиции. По данным господина Грефа, например, 12 российских энергетических компаний входят в список 400 крупнейших компаний своей отрасли. Однако на открытом рынке торгуются акции лишь четырех из них. В финансовой отрасли в такой список входят 32 компании и лишь 1 является публичной. В сфере потребительских товаров и услуг публичными являются 4 из 77 компаний соответствующего списка. Кстати, по ряду оценок для организаций с непрозрачной структурой собственности долгосрочные кредиты могут быть на несколько десятых процентного пункта дороже, чем для открытых компаний.

Министр вновь предложил отказаться от устаревшего деления акционерных обществ на закрытые и открытые. Кроме того, господин Греф предложил уточнить определение аффилированного лица. В противном случае российские компании никогда не станут прозрачнее. Например, по нынешнему законодательству в корпоративной отчетности дается информация лишь по непосредственным акционерам, которые могут оказаться компаниями-"пустышками", пишут эксперты Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в недавнем докладе "Право на этапе перехода".

Концепция МЭРТа предусматривает меры по снижению количества корпоративных захватов. Среди них – определение перечня корпоративных споров, подсудных арбитражным судам исключительно по месту регистрации юридического лица, проверка подлинности документов, предоставляемых при регистрации юридического лица, запрещение обеспечительных мер по иску, если меры могут прервать производственный процесс, и т. д.

В общем, концепция направлена на решение насущных проблем российского бизнеса. Тем не менее российская деловая пресса написала об этом документе вскользь. Причина скупых комментариев не только в том, что некоторые меры, например по противодействию рейдерству, мягко говоря, запоздали. Главная причина – в обществе есть подспудное понимание того, что хорошее законодательство само по себе мало что изменит в российской жизни. Эти субъективные ощущения подтверждаются упомянутым уже свежим исследованием ЕБРР.

Судебные издержки компаний, вызванные исками миноритарных акционеров, по расчетам ЕБРР, в России составляют не более 10% от общих убытков корпораций. В Чехии этот показатель достигает примерно 30%, а в Хорватии и Польше – 45%. Такая разница вызвана не особой злокозненностью центральноевропейских миноритариев и не тем, что российские корпорации не ущемляют права своих акционеров. "Инвесторы, как правило, не обращаются в суд, поскольку пользы от этого мало. К тому же судебные дела тянутся долго, суды известны своей коррумпированностью, а перспективы исполнения принятого судом решения весьма туманны",– утверждают эксперты. ЕБРР обследовал правовую среду в 27 странах с переходной экономикой и составил рейтинги правовых показателей.
Например, показатель "приведение решений суда о защите прав акционеров в исполнение" для России равен приблизительно 60%. Это больше, чем у ряда стран СНГ (например, у Украины – 45%), но значительно меньше многих стран Центральной Европы (у лидера Словении – 90%). По показателю "независимость аудиторов" Россия набрала 30% (уровень Молдавии и Таджикистана). На Украине и в Литве соответствующий показатель равен 60%, в Польше – 100%. ЕБРР оценил беспристрастность российских судов в 60%. Они беспристрастнее украинских (около 30%), но заметно уступают словенским, польским, литовским, где этот показатель достигает 100%. Из 21 параметра сравнительно неплохо обстоят дела только по трем: компетенция и опыт судов (70%), простота судопроизводства по делам о раскрытии информации (80%), а также использование прецедентов юристами (100%).

ЕБРР диагностирует две основные причины, из-за которых корпоративное законодательство в России пробуксовывает. Во-первых, в стране еще не успела появиться необходимая среда – например, организации независимых директоров или традиции коллегиального принятия решений, без которых изменения в законодательстве и последующие изменения в правлениях компаний будут носить косметический характер. Во-вторых, темпы судебной реформы в 2005 году снизились. Таким образом, сегодня именно судебная практика – это тот критический элемент, который тормозит и корпоративную реформу, и многие другие. То есть даже не тормозит, а обрекает их идти вхолостую.