Налоговикам придется забыть слово “недобросовестность”

Филипп Стеркин

Высший арбитражный суд (ВАС) готов отказаться от понятия добросовестности налогоплательщика. А за получение необоснованной налоговой выгоды нарушителей ждет меньшее наказание, чем за недобросовестность.

Вопрос добросовестности оказался основным камнем преткновения в налоговых спорах: компания, не нарушившая закон, может лишиться права на возмещение НДС из-за того, что один из ее поставщиков уклонился от уплаты налога. Налоговые инспекции все чаще требуют от компаний уплатить налоги со ссылкой на их недобросовестность. Весной ВАС предпринял попытку упорядочить судебную практику, рассказав судьям, в каком случае налогоплательщика можно считать недобросовестным. Проект информписьма ВАС давал судьям повод сомневаться в добросовестности в девяти случаях — например, когда компания заключила сделку на невыгодных для себя условиях. Юристы приветствовали намерение ВАС, но сомневались, что, к примеру, операция возвратного лизинга — это повод для огульного обвинения компаний в недобросовестности. Утвердить проект письма с первой попытки судьям не удалось.

Вчера председатель ВАС Антон Иванов заявил, что подготовлен проект постановления пленума ВАС, которое определяет понятие добросовестности налогоплательщика.

Однако вместо “добросовестности” в проекте, имеющемся в распоряжении “Ведомостей”, говорится о “необоснованной налоговой выгоде”. Налогоплательщикам, уличенным в ее получении, грозит переквалификация сделок судом.

За последние два месяца текст серьезно изменился. Возвратный лизинг больше не считается “подозрительной” операцией. Чтобы доказать суду необоснованность налоговой выгоды и добиться переквалификации сделки, “налоговый орган должен выявить признаки, доказывающие несоответствие деятельности [налогоплательщика] тому, что формально фиксируется [им в бухучете]”, — передал “Ведомостям” Иванов.

Как следует из проекта, каждая операция налогоплательщика должна быть экономической оправданной, а если этого нет — значит, он хотел извлечь налоговую выгоду. На это судьям должны указать, если налогоплательщик не мог реально осуществить операции (например, не имел времени, материальных ресурсов или сотрудников), если компания совершила операции с большим количеством товара, который не мог быть произведен в таком объеме, или затратил неправдоподобно большое количество ресурсов на производство.

Зато проведение сделок между взаимосвязанными компаниями, разовые сделки, проведение расчетов в одном банке — признаки, на которые налоговики ссылаются как на свидетельство недобросовестности, — на самом деле не показывают, что компания преследовала только налоговую выгоду.

Взгляды ВАС на ответственность компаний за третьих лиц изменились кардинально. Еще зимой 2005 г. ВАС решил, что “Энерготехгрупп” нельзя возмещать НДС, поскольку его поставщики не уплатили НДС. Нынешняя трактовка один в один повторяет формулировку суда Европейского союза. Только если компании “было известно о нарушениях, допущенных третьими лицами, или могло быть известно о таких нарушениях”, налоговая выгода может быть признана необоснованной, пишет ВАС.

Если судья все же признает налогоплательщика получателем необоснованной налоговой выгоды, сделка может быть переквалифицирована. Это приведет ее трактовку “от формальной к действительным экономическим отношениям, которые эти сделки обслуживают”, поясняет Иванов. До сих пор налоговики настаивали на признании сделок недействительными.

“Это правильный подход, — считает Вадим Зарипов из юркомпании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры". — Иногда купля-продажа маскируется под заем или совместную деятельность”. Важно, что налогоплательщику уже не будет грозить обращение всего полученного по сделке в доход государства (в случае признания сделки недействительной), говорит Дмитрий Костальгин из “Правовых консультаций”. Зарипов добавляет, что при переквалификации сделок компаниям придется заплатить только налоги и пени — без штрафов.

Сотрудник ВАС рассказал, что президиум рассмотрит проект 5 июля. Потом он будет вынесен на пленум суда. Повышение статуса Иванов объясняет желанием “придать документу больший вес” и дать судам возможность ссылаться на него при рассмотрении конкретных дел“.