Интеллект останется без собственности

Президент Владимир Путин внес в Думу IV часть Гражданского кодекса (ГК) — основополагающий документ, который заменит все законы об интеллектуальной собственности. Правообладатели и юристы почти поголовно в ужасе: он не соответствует международным нормам и ломает сложившуюся практику.


С начала 1990-х гг. “российское законодательство оказалось рассредоточено по нескольким не связанным и не скоординированным между собой законам”, говорится в пояснительной записке к законопроекту. Теперь разноголосицы не будет. “Ценность IV части ГК заключается в установлении принципиальных правил регулирования всей совокупности интеллектуальной собственности”, — говорил недавно первый зампред правительства Дмитрий Медведев. Документ обсуждался больше 10 лет и касается всех вопросов — авторского права, товарных знаков, правовой охраны программ для ЭВМ, патентов и т. д.

Все недовольны

У правообладателей IV часть ГК вызвала крайне негативную реакцию. Отраслевые ассоциации буквально завалили Медведева письмами с просьбой не вносить ее в Думу. Оставить все как есть умоляли 70% компаний-правообладателей из числа опрошенных Коалицией в защиту прав интеллектуальной собственности (CIPR). С этим мнением нельзя не считаться, настаивает президент CIPR Питер Некарсулмер: среди опрошенных Microsoft, Intel, Universal Music, “М.Видео”, “1С”, “Арбат Престиж”, “Седьмой континент”, Nestle, Nokia, Coca-Cola.

Ассоциация предприятий компьютерных и информационных технологий (АПКИТ; в нее входят IBM, Hewlett-Packard, Oracle, ABBYY, “Лаборатория Касперского” и др.) в марте написала Медведеву, что IV часть ГК сделает невозможной борьбу с пиратством — она вызовет большие затруднения у судей и правоохранительных органов, “чем воспользуются преступные группировки для развития теневого сегмента рынка программного обеспечения”. Принятие закона приведет к полному параличу правоприменительной и судебной практики, говорит глава российского представительства Международной ассоциации производителей фонограмм (IFPI) Игорь Пожитков. “Суды, прокуратура и милиция еще год или даже два будут привыкать к новым нормам, а на это время вся работа по борьбе с пиратством замрет”, — подтверждает Константин Земченков из Российской антипиратской организации.

Против течения

Основная претензия правообладателей: ГК идет вразрез с мировым правом. Например, по Стокгольмской конвенции к интеллектуальной собственности относятся права на произведения, товарные знаки, а по российскому законопроекту — сами эти объекты, объясняет Михаил Федотов, бывший министр печати и информации. Один из авторов проекта, зампред Совета при президенте по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Александр Маковский считает, что серьезных противоречий с международным правом нет.

Иностранные произведения по IV части ГК получают меньший уровень защиты, чем национальные, возмущен юрист фирмы Baker & McKenzie Андрей Минков: иностранные авторы получают только исключительные, но не смежные права, нет там ни слова и об охране личных неимущественных прав авторов иностранных произведений.

Кодекс готовился без ведома правообладателей и участников рынка, возмущается Земченков. Вводится одноуровневая система защиты авторских прав, доселе неизвестная в международной практике, согласен Пожитков.

За 10 лет устоялась судебная практика, нормы приблизились к международным, “теперь все придется ломать и переучиваться заново”, говорит Виктор Наумов из юркомпании Вeiten Burkhardt. Уровень юридической защиты правообладателей снизится, добавляет директор компании “Усков и партнеры” Вадим Усков.

Новая терминология (понятия “знак правовой охраны” и “маркировка”) противоречит и другим частям ГК, и Уголовному кодексу, отмечает Антон Сыров из юркомпании “Хаарман Хеммельрат”.

Но находят юристы и плюсы. Наумов отмечает, что терминология становится более систематизированной, а государство получает возможность защиты права на использование изобретений, в которые оно вложило деньги, но лицензия на которые принадлежит частной компании.

Пираты будут рады

Отмена шести законов об авторском праве может быть истолкована так, что единственной нормой, устанавливающей ответственность за нарушение авторских прав, остается статья 1301 ГК о нарушении авторских прав. “Теряется основание для применения соответствующих статей Уголовного кодекса и Кодекса об административных правонарушениях”, — ужасается юрист фирмы Baker & McKenzie Андрей Минков: сегодня статья 146 Уголовного кодекса о нарушении авторских прав вытекает из закона об авторском праве, а с его отменой ее нельзя будет применять — “она повисает в воздухе”.

Привлечение к уголовной ответственности сильно затруднится, предполагает Сыров. Уголовная ответственность за пиратство будет фактически отменена, соглашается юрист крупной российской телекомпании. Один из авторов — Маковский возражает, что наказания за преступления должны быть прописаны в Уголовном кодексе, а не в ГК, больше того — авторы, чьи права нарушили компании, смогут потребовать в суде ликвидации компании-нарушителя.

У пиратов появится возможность утверждать, что в ГК нет указаний на уголовную ответственность, продолжает Минков. Появление четвертой части ГК окажет негативное влияние на правоохранительную практику, отмечает директор некоммерческого партнерства поставщиков программных продуктов (НП ППП) Дмитрий Соколов. Скорее всего, активность правоохранительной системы снизится, считает Соколов, потребуется много времени на переобучение сотрудников силовых структур, занимающихся защитой интеллектуальной собственности.

Зона ru закрыта

Новые возможности открываются и для паразитирования на доменных именах, говорит Наумов. “Суды долго боролись со сквоттерством, теперь это предлагается легализовать”, — говорит руководитель Центра правовой защиты интеллектуальной собственности Владимир Энтин. Зарегистрировать доменное имя несравнимо легче, чем товарный знак, считает Наумов: “Человек может зарегистрировать тысячи доменов в разных географических зонах, вывесить на сайтах по картинке, чтобы создать видимость их использования, и судиться с теми, кто попытается впоследствии зарегистрировать аналогичные товарные знаки”.

По новому варианту ГК домен становится полноценным объектом интеллектуальной собственности, объясняет Денис Хабаров из Baker & McKenzie, и киберсквоттер, зарегистрировавший на себя домен зарубежной компании, может помешать ей выйти на российский рынок — она не сможет зарегистрировать на себя товарный знак. Россия в случае принятия части IV ГК станет единственной страной в мире, где регистрация и охрана доменов будет регулироваться государственным законодательством, а не частно-правовыми отношениями.

“Домены ни в одной стране мира не защищаются законодательством об интеллектуальной собственности”, — возмущается руководитель отдела по связям с общественностью крупнейшего российского регистратора доменных имен Ru-Center Андрей Воробьев.

Отрицательно относится к нововведению и президент компании RegTime, регистрирующей домены, Сергей Шариков: “Первичным должен быть товарный знак, а домен — вторичным”. Сейчас владельцы товарных знаков могут отспорить у киберсквоттера домен со своим именем через суд, а новая норма это затруднит, говорит он, пользователи просто перестанут регистрировать имена в домене ru, перейдя в другие зоны.

Наумов опасается, что если в России будет снижена защита зарубежных товарных знаков, то за границей подобные проблемы ждут и отечественные бренды.

В существующем порядке регистрации доменных имен никто ничего не меняет, отбивается автор законопроекта Маковский.

Аналогичная проблема может появиться и в области фирменных наименований, собственники которых могут запретить использование элементов этого наименования, добавляет бывший министр Федотов: “Если в какой-нибудь деревне создана обувная мастерская "У Адидаса", то ее собственник теоретически сможет судиться с известной компанией, если выяснится, что ее товарный знак был зарегистрирован в России позже, чем эта мастерская”. На основании такой нормы можно и потребовать закрытия всех магазинов со схожими названиями, заключает он.

Павел Садовский из юркомпании Legas обращает внимание на то, что проект относит к интеллектуальной собственности даже коммерческую тайну, тогда как она должна быть основана не на авторском праве, а на действиях компании по защите информации.

Кино не будет

Новый ГК может запретить комментирование произведений, съемки фильмов на их основе, их комментирование, любые римейки, опасается Федотов: поправки предусматривают право на неприкосновенность произведения в качестве личного неимущественного права автора, которое действует вечно. Это тотальный запрет на любую работу с произведением после смерти автора, тем более если у него нет наследников, у которых можно было бы получить разрешение, например, на съемки фильма по роману, возмущается он.

“Иметь дело с наследниками и без того страшно, их стараниями часть наших великих произведений никогда не смогут быть экранизированы”, — расстраивается режиссер Татьяна Воронецкая.

Резко недоволен поправками и продюсер Сергей Сельянов: “Гильдия продюсеров работала с инициаторами и разработчиками этого законопроекта. Это какая-то комическая гримаса разработчиков, остается надеяться, что она не перерастет в гримасу законодателей. Но если [часть IV ГК] примут — перестанем снимать кино, займемся каким-нибудь другим интересным делом, потому что снимать кино станет невозможно”.

Римейк и фильм — это новые произведения, поэтому не могут нарушать права на старые произведения, отвечает на критику Маковский.