Проводкин и несданный баланс

Проводкин и несданный баланс .

Евгений Ковтун
bushardo@mail.ru

Весна откровенно заявляла о своих правах на господство в природе, а зима отступала, как всегда, нехотя, стараясь затаиться в подворотнях, где еще сохранились остатки грязных сугробов, ноздреватые, сочащиеся тонкими струйками талой воды. Солнце, уже неделю настойчиво пробивавшее затемнение на окнах кабинета Проводкина, в этот день, 31 марта 2004 года, стало просто невыносимым. Проводкин с горем пополам дотянул до сумерек. Но и сумерки не принесли облегчения. Ему было очень плохо. Сердце ныло тягучей болью. Проводкин не знал, что делать. И вот, наконец, кукушка прокуковала ровно 12 раз, с укоризной глядя ему прямо в глаза. Все было кончено. Проводкин не успел отправить в налоговую годовой баланс. Он просто физически не смог заполнить все 1465743 новые формы с изменениями и дополнениями от вчерашнего вечера. А ведь должен был справиться! Ведь те, кто эти формы придумал, справились, уложились в отведенное время, успели нажать на кнопочку «отправить»! Почему же ему, Проводкину, это не удалось? Ну, хорошо, допустим, эти формы писал целый отдел Министерства, хотя, какой там отдел, - всего-то семь человек. Что я, за семерых никогда не работал, что ли? Ну, хорошо, пусть они 3 месяца их придумывали, но ведь и у меня времени было столько же, чтобы все заполнить. Не понимаю, - сказал себе Проводкин, и, подперев руками голову, уставился в черную точку на стене. - И ведь расчетов-то никаких не было, я ведь только нули проставлял. Он шумно вздохнул и полез в потайной ящик письменного стола, где лежала припрятанная для такого случая поллитровка самогона, завернутая в устаревшие методички к 25 главе. Сейчас напьюсь, - подумал Проводкин, и прозрачная слеза замерла в уголке глаза, раздумывая, скатиться вниз по щеке или высохнуть на месте?

Проводкин легко и непринужденно открыл бутылку и выпил ее содержимое за тридцать восемь секунд. Неожиданно в голове просветлело, хотя, возможно, это просто светало за окном. А может быть, почерневшую кору его головного мозга раскрасил в яркие цвета свет тусклой электрической лампочки, заменившей Проводкину солнце после отмеченного несколько лет назад в рабочем коллективе праздника Рождества Христова.

Нужно было что-то менять. Но что? Что мог изменить простой российский бухгалтер в стройной системе бюрократических проволочек и административных заслонов? Кто позволит нарушить хорошо отлаженную, филигранную технику написания новых Законов? Как бороться с чиновником, если он по природе своей рождается взяточником, и другим ему никогда не стать? - Закон природы…

Может быть, все-таки, это когда-нибудь закончится, или это только начало? Остановится время в кварцевом секундомере или пойдет в другую сторону? Воскреснет ли в этой жизни бухгалтерский учет, или его время безвозвратно ушло, уступив свое место деяниям кавалера ордена Налогового учета? Ордена ведь просто так не дают! Много вопросов задавал себе Проводкин и не находил на них ответов. Сердце продолжало ныть, напоминая о несданном впервые в жизни балансе. Проводкину неожиданно захотелось сделаться контрамотом, вернуться в свое детство, где все еще действовали старые добрые знакомые: Постановление СМ СССР от 29 июня 1979 г. N 633 "Об утверждении Положения о бухгалтерских отчетах и балансах", Инструкция Минфина СССР от 12 июня 1981 г. N 121 по применению Положения о взыскании не внесенных в срок налогов и неналоговых платежей, Постановление СМ СССР от 4 ноября 1964 г. N 915 "Об утверждении Положения о порядке назначения и выплаты пособий по беременности и родам женщинам - членам колхозов". А какие письма тогда писал Минфин! Чего стоит только Письмо N 63 Минфина СССР от 7 марта 1960 г. "Об инструкции по применению единой журнально-ордерной формы счетоводства". Вот это была жизнь! Как же тогда было хорошо, несмотря даже на налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан…

А , что это я в депрессию впадаю? Я ведь еще живу, - сказал себе главный бухгалтер, - Это ли не счастье? Это ли не признак того, что у меня есть будущее. Будущее, пусть и непонятное, будущее, пусть и необъятное, но зато это - мое будущее, и его у меня никому не отнять! Даже налоговой инспекции! Проводкину расхотелось плакать. Глупо плакать, когда ты счастлив, пускай только в теории, а не на практике ! А что - практика? Уж лучше всю жизнь быть теоретиком, - сказал себе Проводкин три дня назад, после очередной рассылки арбитража Северо-Западного округа. Нет, слезы тут не помогут. Пусть слезы льют в Министерстве Финансов, их вот уже на улице не узнают. А меня всегда узнают, я ведь один такой!

Проводкин смахнул с себя ночных бабочек и увидел слабо пробивающийся из-за плотных штор на окнах маячок света. Вот оно - счастье! - воскликнул Проводкин, существуя последние тринадцать лет в почти кромешной темноте. Накинув на себя первую попавшуюся одежку, он выскочил из дома и направился к этому странному подобию электрического солнца. На улице не было ни души. Все были либо мертвы, либо пьяны, либо лежали в обнимку с Морфеем. Проводкин шел почти на ощупь. Потом он побежал. Маячок горел все так же ярко, однако, сколько Проводкин ни старался, он не приблизился к нему ни на йоту. Пробегая мимо консерватории, в которой когда-то пел Шаляпин, а теперь разместился городской публичный дом, использовавший очередную безналоговую нишу, Проводкин неожиданно услышал голос, доносившийся откуда-то с неба. Голос внушал главному бухгалтеру не поддаваться искушению увидеть счастье собственными глазами. Жить всю жизнь в нищете, дышать ею, носить ее и есть ее же, а самое главное, в ней и работать, - это было так привычно… Осознание того, что все может быть иначе, согревало Проводкину душу. Верил ли он в то, что это возможно? Пожалуй, нет. Он был слишком реалистичен в этой жизни для таких девиаций. Но хоть одним глазком взглянуть на невозможное счастье ему очень хотелось…