Специалисты вновь возвращаются на студенческую скамью, чтобы не выпасть из профессии или кардинально сменить карьеру. Тем не менее отечественный вариант тренда на «пожизненное» обучение имеет свою специфику: работодатели не так однозначны в своем отношении к «вечным студентам».
На протяжении всей жизни человек должен постоянно повышать уровень своего образования и получать новые навыки, гласит концепция непрерывного обучения (от английского Lifelong Learning, или LLL). Принято считать, что тренд на «пожизненное» образование появился в Японии. В стране, где сотрудники редко меняют работодателя, последний особенно заинтересован в обучении персонала. Повышение квалификации сотрудников напрямую влияет на конкурентоспособность фирмы в целом. Концепция стала постепенно перекочевывать в США и европейские страны. В частности, в Европе тренд на LLL появился около 30 лет назад благодаря усилиям ЮНЕСКО и Совета Европы.
«Количество профессий, в которых требуется владение компьютером и специфическими программами, растет лавинообразно, — говорит Сергей Байтеряков, руководитель практики бизнес-консалтинга в MOLGA Consulting. — Когда я учился на конструктора самолетов, меня обучали черчению. Есть ли сейчас черчение в программе вуза, не знаю, но навыки моделирования в специализированных программах давно стали критичными. А мое умение затачивать карандаши «лодочкой», чтобы проводить линию правильной толщины, определенно никому не нужно». Профессиональные навыки очень быстро устаревают. Специалисту необходимо постоянно их подтягивать, чтобы не выпасть из профессии. В некоторых случаях уже недостаточно проходить курсы повышения квалификации раз в пять лет.
Непрерывное обучение не только помогает строить карьеру, но и дает еще один шанс людям, чья профессия по каким-то причинам становится не востребованной на рынке. Ключевая причина вымирания профессий — развитие технологий и автоматизации. Чем дальше, тем больше возникает возможностей заменить человека машиной. Это могут быть профессии нотариуса и турагента (в массовом секторе), библиотекаря и архивариуса. Вероятно, сильно снизится спрос на провизоров, редакторов, переводчиков. Стенографисты будут не нужны с развитием машинного распознавания речи, банковские операционисты — с уходом банков в онлайн, перечисляет Сергей Байтеряков.
Одни профессии уходят в небытие, другие, напротив, появляются. «10 лет назад в принципе не существовало SMM-менеджеров, — говорит Анна Соина, руководитель отдела персонала в агентстве RealWeb. — А три года назад — RTB-менеджеров 1. В ближайшие годы будут появляться и новые профессии». Вовремя заметить, что сфера или конкретная профессия умирает, и перейти в другую — единственная возможность остаться востребованным.
До 65 и старше
В Европе драйвером непрерывного образования выступает проблема старения населения. Молодых «спецов» недостаточно; если не повышать квалификацию возрастных специалистов, можно остаться без рабочих рук. Для последних даже придумали термин «нетрадиционные студенты». В эту категорию включают специалистов в возрасте от 25 до 65 лет, уже имеющих специальность и вернувшихся к обучению. «Количество таких студентов в Европе составляет 40%», — приводит цифры Денис Конанчук, заместитель академического декана Московской школы управления «Сколково» и руководитель Центра образовательных разработок. Причем среди них иногда можно встретить и тех, кто старше шестидесяти пяти.
Одна из особенностей западного непрерывного обучения — широкое использование онлайн-платформ. Большинству нетрадиционных студентов не требуется посещать вуз, достаточно смотреть и слушать курсы, выложенные в интернете. Популярность набирают проекты вроде Coursera или EdX.
— Непрерывное образование, — рассказывает Денис Конанчук, — становится все более «неформальным», но его результаты начинают признаваться многими работодателями. Частные образовательные проекты (EdTech-стартапы) начинают играть все бо́ льшую роль. Только в 2015 году в подобные проекты было вложено более двух миллиардов долларов.
Американские и европейские специалисты более открыты переменам в карьере и жизни, нежели работники из России. «В США люди часто переезжают из одного штата в другой в поисках лучшей жизни, — объясняет Инна Иголкина, генеральный директор тренинговой компании Timesaver. — Обычно при этом у них нет собственного жилья, они его снимают, и поэтому стоимость переезда незначительна относительно открывающихся новых перспектив».
Образцом человека, следующего концепции непрерывного обучения, можно назвать Андреса Морено, основателя международной онлайн-школы английского языка Open English. «Я родом из Венесуэлы, — говорит Андрес. — Отучившись пять лет по инженерной специальности, принял решение посвятить себя сфере образования». До открытия собственной школы он часто переезжал в поисках лучшей доли — жил в восьми разных странах на трех континентах и самостоятельно выучил четыре языка. При выборе новой ниши для труда Морено поступил мудро — остановился на сфере, которой пророчат большое будущее. Сегодня EdTech-проекты на пике популярности, в них активно инвестируют.
Босс решает
В России в непрерывном образовании задействовано около 25% взрослого населения, приводит статистику Денис Конанчук, однако в большинстве своем такое повышение квалификации инициируется работодателем.
«В отличие от западных стран, — говорит эксперт, — у нас именно работодатель (а не сам человек) до недавнего времени был основным заказчиком непрерывного образования. И часто это делается формально, поскольку есть регламенты, требующие раз в три года отправлять сотрудника на повышение квалификации». Если на Западе давно сложилась определенная инфраструктура, помогающая специалисту определиться с построением карьеры или с поиском возможностей для смены сферы деятельности, то в России ничего подобного нет. «Здесь люди не считают, что своевременная смена специальности, а то и профессии — их ответственность и забота», — констатирует Сергей Байтеряков из MOLGA Consulting.
Кадры для бизнеса
Психологически не готовы отечественные специалисты и к смене места жительства. Если молодое поколение еще имеет драйв к перемене мест, то возрастные работники весьма тяжелы на подъем — в отличие от американских или европейских коллег, всегда готовых поменять город или даже страну проживания ради хорошей работы. «Низкая мобильность трудовых ресурсов в России часто происходит из того, что люди не умеют оперировать своими финансами и создавать необходимую «подушку безопасности», — уверена коуч Алёна Август. — Причем привычка жить от зарплаты до зарплаты у наших соотечественников не зависит от ее размера».
Впрочем, изменения уже начинают ощущаться. «В России на онлайн-курсах сейчас обучается более 500 тысяч человек, и это число постоянно растет, — говорит Денис Конанчук из «Сколкова». — В ближайшие годы именно частная инициатива и платежеспособный спрос со стороны населения (прежде всего — экономически активной его части) может стать основным драйвером развития непрерывного образования, задавая вектор развития всей сферы».
На опережение
Как отмечает Инна Иголкина из Timesaver, сегодня обучаться приходится даже тем, кто этого не хочет. Появление новых технологий, знаний, устройств заставляет специалистов находиться в процессе постоянного изучения чего-либо. «Я вела MBА в Уэльском университете RDI, где учились руководители и владельцы российских компаний, — рассказывает Ирина. — Большинство из них пришло на MBА не просто для того, чтобы получить «корочку» престижного вуза, а чтобы справиться с теми сложными экономическими вызовами, перед которыми оказались они сами и их компания».
В Европе с ее стареющим населением придумали термин «нетрадиционные студенты». В эту категорию включают специалистов в возрасте от 25 до 65 лет, уже имеющих специальность и пришедших переучиваться
Непрерывное образование — старая концепция. Ее принципы существовали еще в СССР. Люди имели множество возможностей для обучения: ПТУ, курсы повышения квалификации, возможности на базе рабочих профессий получить инженерное образование. Сейчас изменилось не содержание, а уровень возможностей: современные технологии добавили новые каналы получения информации и снизили порой до нуля стоимость обучения, окончательно сделав его общедоступным, считает Анна Канакова, коммерческий директор компании Wowworks.ru.
У специалиста есть два пути, чтобы продолжать свое обучение: воспользоваться корпоративными программами или заняться самообразованием.
Сегодня многие крупные организации могут похвастаться мощными образовательными проектами. Например, компания «РЖД». «Для обучения, — говорит Канакова, — предприятие использует все возможные технологии — от очных занятий и сотрудничества с профильными вузами до вебинаров, которые проводятся для сотрудников в труднодоступных удаленных районах».
Что касается самостоятельного планирования карьеры и обучения — здесь не все так радужно, считают эксперты. Например, Фонд занятости труда должен помогать людям определяться с их карьерой, консультировать в выборе перспективных направлений. Однако на деле этого не происходит. «По идее, одна из задач Федеральной службы по труду и занятости — профессиональное и качественное консультирование по смене работы и приобретению новой профессии, но хороших примеров такого взаимодействия маловато», — сокрушается Алена Август.
По мнению генерального директора консалтингцентра «ШАГ» Светланы Емельяновой, в России некому учить специалистов: не появилось еще поколение профессионалов, готовых преподавать людям «с опытом». Чтобы удовлетворять запросам тех, кто нацелен на обучение, необходимо предложить им программы с кейсами и анализом отечественной бизнес-реальности, а не западной, мало применимой к нашей стране.
«При нынешней скорости изменений зачастую возникает отставание возможностей обучения от потребностей рынка, — считает Сергей Байтеряков (MOLGA Consulting). — Нередко происходит так. Мы понимаем, что рынку требуется больше программистов, организуем программу продолжительностью два–три года. Но по прошествии этого времени выясняется, что знания, которыми овладели учащиеся, частично устарели, появились новые методы и программы, которые в наш курс не попали». Так что требуется игра на опережение — мониторинг изменений и выявление перспективных направлений.
Летуны и перфекционисты
Концепция непрерывного обучения предполагает не только постоянное совершенствование имеющихся компетенций и освоение нужных «для дела» навыков. Тренд подстегивает людей кардинально менять свою профессию, если это необходимо. При этом отношение работодателей к «совершенствующимся» и «переучивающимся» разное. Первым — почет и уважение.
«Сотрудники, развивающиеся в рамках выбранной специальности, без изменения основной профессии, особенно работающие много лет в одной компании, воспринимаются как очень ценные», — говорит Анна Канакова (Wowworks.ru). К специалистам же, которые поменяли занятие в более зрелом возрасте, в России отношение преимущественно настороженное: перебор профессий на протяжении трудовой биографии воспринимается как признак «трудной судьбы» соискателя, возможно, вызванный неуживчивостью или другими отрицательными чертами характера. Во времена СССР для часто меняющих место работы даже придумали название — «летуны». «Лично меня смущает, когда люди периодически кардинально меняют свою профессиональную область, — признается Денис Рыжов, основатель агентства событийного маркетинга Key Link Agency. — Я к таким кандидатам на наши вакансии всегда отношусь с осторожностью».
Ильгиз Валинуров, директор и основатель компании «Академия Рекрутинга», считает, что кардинальная смена карьеры в пределах двух–четырех раз за жизнь — вполне нормальное явление. Ему не раз приходилось консультировать клиентов в вопросах смены профессии. Один из недавних кейсов — переход банковского сотрудника в фэшн-индустрию. «До этого девушка работала еще в трех банках, — говорит Валинуров. — Но затем захотела перейти в индустрию моды. Мы прорабатывали варианты и идеи. Было решено начать с неформального знакомства с этой сферой и посещения показов, круглых столов и конференций. За 3 месяца она обзавелась новым кругом общения и получила даже предложения работы. К сожалению, пока не того уровня, на который рассчитывала. Сейчас она продолжает работать в банке и развивать знания и связи в новой сфере».
Отличить специалиста, вынужденного поменять профессию, от «летуна» достаточно просто, считают в рекрутинговой компании Hays.
— Радикальная смена деятельности не считается у опытных HR-специалистов «рваным» опытом, — говорит Олег Ткаченко, руководитель индустриальной практики Hays в России. — Но если подобные переходы случаются каждый год, если сначала кандидат работал в нефтяной компании, потом стал организовывать ивенты, а затем начал заниматься продажами недвижимости, то у рекрутеров определенно возникнет ряд вопросов. Задача HR-специалиста в этом случае — выяснить, не поменяет ли человек вновь свою сферу деятельности и не уйдет ли из компании спустя короткое время. Если кандидат твердо уверен в смене направления и может аргументированно рассказать рекрутеру о причинах изменения вектора своей карьеры, то такой специалист будет даже в приоритете, потому что он высоко мотивирован и готов осознанно добиваться успехов в новой сфере. На первых этапах он может заметно потерять в зарплате, но затем его карьера резко пойдет вверх именно за счет мотивированности. Как следствие, будет расти и доход. Ткаченко и сам нанимал специалистов, поменявших профессию. В его отделе работает сотрудница, пришедшая на стартовую позицию аналитика уже после 40 лет. Жалеть о своем решении Олегу Ткаченко не пришлось: специалист подает большие надежды, и возраст не стал помехой.
На государственном уровне
Непрерывное обучение — зона ответственности не только самих специалистов, но и государства. Вопрос профессиональной востребованности людей по-настоящему взрывоопасен. Специалисты в самом расцвете своей карьеры, но по какой-то причине оказавшиеся за бортом рынка труда, могут создать в обществе огромное напряжение.
— Западные страны раньше России столкнулись с ситуацией информационной революции — которая и является причиной быстрого устаревания профессий, — говорит Сергей Байтеряков (MOLGA Consulting). — И одним из ответов на нее как раз и стали государственные программы переобучения и, шире, непрерывного обучения. Изначально это выглядело как возможность взрослому человеку снова пойти в вуз и получить второе высшее образование. Но их опыт не получится в полной мере перенести на российскую почву, поскольку одной из важных причин успешности стал «модульный» принцип построения учебных программ в вузах, когда учащийся сам выбирал предметы, а зачастую и график обучения. Это позволяет гибко подстраиваться под потребности учащихся. У нас по большей части такая система не применяется.
По мнению Байтерякова, в России может прижиться опыт скандинавских стран. Там были созданы правительственные межвузовские онлайн-программы переподготовки. Благодаря такому подходу специалисты обрели возможность получать профессиональное образование не выходя из дома и без отрыва от основной работы.
Несколько лет в России действует государственная программа «Развитие образования» на 2013–2020 годы, которая нацелена на организацию непрерывного обучения в нашей стране — подготовку и переподготовку профессиональных кадров. Прошло еще слишком мало времени, чтобы оценивать ее эффективность. Однако эксперты считают, что ввиду сложной экономической обстановки в стране рассчитывать при планировании своего обучения лучше не на государство, а на себя.
Начать дискуссию