Директор по правовым вопросам ОАО «КАМАЗ» Владимир Дергачев поделился опытом работы юридического отдела в условиях кризиса и рассказал о нестандартных судебных делах, которые ведет его компания.
– Что представляет собой автомобильная корпорация «КАМАЗ» сегодня?
– Группа компаний КАМАЗ строится как система основного и дочерних обществ. Основной автомобильный завод – ОАО «КАМАЗ», где сосредоточены сборочные конвейеры и дочерние компании, которые мы называем группами технологической цепочки.
«Дочки» включают в себя металлургию, завод, производящий кабины для КАМАЗов, инструментальное производство, компании, которые занимаются реализацией продукции, собственная дилерская сеть. Отдельно созданы торгово-финансовая компания, лизинговая компания. В настоящий момент нам кажется перспективным расширение системы прямых продаж.
В некоторых случаях личное общение с юристами лучше
– Какое место в корпорации отводится юристам? Какова структура юридической службы «КАМАЗа» и как строится работа?
– Юридический департамент корпорации включает в себя 56 юристов. Департамент состоит из трех отделов: корпоративного, договорной и исковой работы. Внутри этих отделов у нас создаются бюро с более узкой специализацией.
Два специалиста занимаются исключительно налогообложением. Начальники отделов подотчетны непосредственно мне – руководителю юридического департамента. В некоторых ситуациях я работаю с сотрудниками лично вплоть до главных специалистов. Это случается, например, когда возникает необходимость не упустить важную проблему. В конечном итоге весь департамент подчиняется мне, а я – генеральному директору
– Начальники отделов не могут затаить на вас обиду или заподозрить в негласном контроле, если вы общаетесь, минуя их, с непосредственным исполнителем?
– Через голову руководителей отделов это не происходит. Если ситуация требует моего прямого общения с конкретным юристом, тогда я просто ставлю начальника отдела в известность.
– Как вы строите взаимодействие между юридическими отделами компании?
– У нас порядка 15 основных «дочек», с которыми построена четкая обратная связь. Юридически они нам не подконтрольны, они являются самостоятельными юридическими лицами, имеющими свои юридические службы. Но наш департамент тесно с ними взаимодействует: проводятся совместные совещания, обсуждаются правовые проблемы и вырабатываются пути их решения, происходит обмен судебной практикой. Такие встречи происходят примерно раз в месяц.
| «Основная сложность – создать легитимный третейский суд, чтобы он учитывал особенности арбитража» |
Судьи на КАМАЗе
– Какая на вашей памяти была самая сложная задача перед юридической службой, которую вам удалось решить и вы считаете ее своим профессиональным достижением?
– Значимым результатом работы департамента для компании стало создание и успешное функционирование третейского суда при ОАО «КАМАЗ», который рассматривает хозяйственные споры не только с участием ОАО «КАМАЗ» и его дочерних обществ, но и других субъектов. Ежегодно мы рассматриваем около 200 споров.
– Третейский суд на предприятии встретить можно нечасто. Откуда возникла идея или необходимость создания на КАМАЗе собственного третейского суда?
– Исторически, еще с советских времен на КАМАЗе был собственный арбитраж, в котором присутствовали технические и коммерческие арбитры. Арбитры являлись как бы дополнением системы управления, и там, где не срабатывали управленческие методы, применялся арбитраж.
Понимаете, КАМАЗ – предприятие со сложными технологическими циклами, со множеством поставщиков, контрагентов и сотрудников. В процессе работы возможны какие-либо проблемы, нестыковки, болезненно отражающиеся как на предприятиях нашей группы, так и на интересах партнеров. Третейский суд помогает снижать риски и снимать спорные вопросы при возникновении конфликтов.
Основная сложность для нас была в том, как создать легитимный третейский суд и в то же время, чтобы он учитывал особенности существовавшего ранее арбитража. Такой баланс нам удалось найти. И на сегодня в нашем суде рассматривается примерно 20 процентов дел, не касающихся группы компаний КАМАЗ. Для сторонних компаний существование третейского суда очень удобно.
Судите сами – Федеральный арбитражный суд нашего округа находится в Казани и особенно зимой компании теряют время на дорогу. Предприятия в Набережных Челнах прониклись идеей рассматривать свои дела в нашем третейском суде, ведь КАМАЗ исторически пользуется авторитетом у местной промышленности и бизнеса. Кроме того, пошлина, взимаемая судом за рассмотрение дела, ограничена сумой в 40 тыс. рублей, что в ряде случаев также очень удобно для сторон.
– Как вы отбирали арбитров? Были ли какие-то особые требования к ним?
– В состав суда входят председатель и 15 арбитров, из которых стороны могут выбрать по одному и еще одного арбитра выбирает сам председатель. Всех третейских судей мы утверждали правлением общества. А принцип отбора был очень простой – высшее юридическое образование и юридический стаж не менее пяти лет. Выбирали из наиболее известных на КАМАЗе и в городе юристов.
– Несмотря на авторитет завода, тем не менее предпринимали ли вы какие-то особенные шаги в том, чтобы не было сомнений в справедливости суда? В том, что он не будет выносить решения, выгодные КАМАЗу?
– Думаю, ничем кроме практики сомнения развеять нельзя. Разумеется, сначала была некоторая опаска, которая со временем прошла, ведь за пять лет о работе нашего суда уже сложилось позитивное мнение. Отмечу, например, один факт: к услугам третейского суда прибегают даже те партнеры КАМАЗа, которые наполовину (а по сути, всецело) зависят от закупок нашей группы компаний. Я имею в виду компании, 50 и более процентов продукции которых покупаем мы.
| Владимир Дергачев, директор по правовым вопросам ОАО «КАМАЗ» «В 1959 году родился в Москве. В 1991 году закончил Московский юридический институт по специальности «Правоведение». Работал на юридических должностях в государственных органах и коммерческих организациях: заместителем директора по правовым вопросам благотворительного фонда, начальником юридического отдела одной из районных налоговых инспекций Москвы, начальником юридической службы ОАО «КБ “Импульс”». В марте 2003 года назначен директором по правовым вопросам ОАО “КАМАЗ”». |
– Если перейти к собственно судебной работе юристов: самые распространенные судебные споры, с которыми вы сталкиваетесь?
– Это и обычные хозяйственные споры: о поставке товара ненадлежащего качества, просрочке платежа и т. д. А также споры по поводу признания прав на недвижимое имущество, которые не редкость в нашей работе.
– С чем связаны споры о недвижимости?
– Основные объекты недвижимости, которые обслуживают КАМАЗ, были построены в 80–90 годах. Право собственности на них подтверждалось актами госприемки, многие из которых к настоящему времени утеряны. В 1998 году вступил в силу закон о госрегистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, в соответствии с которым был создан единый реестр этих прав. С принятием этого закона для нас остро встал вопрос регистрации.
Причем если изначально это не было интересно никому, то потом стало понятно, что помимо огромных корпусов завода у нас много всяких небольших станций, подстанций, других обслуживающих завод объектов недвижимости. Прибавьте сюда социальные объекты: базы отдыха, пионерские лагеря, которые строил КАМАЗ. Встал вопрос о том, как же нам теперь их зарегистрировать, чтобы не было проблем ни с налогообложением, ни с третьими лицами.
Эта проблема в свою очередь породила другую для юристов. Приняв решение избавиться от непрофильных активов, мы столкнулись с тем, что раз наше право не зарегистрировано, то продать объект не можем. Проблему мы начали решать через признание прав на имущество через суд. Начиная с 2003 года у нас ежемесячно проходят по 2–3 таких судебных процесса. На сегодняшний день, можно сказать, нам удалось надлежаще оформить около 80 процентов имущества компании.
– С помощью каких правовых средств вы доказываете свое право собственности на объекты недвижимости?
– Основных способов два. Первый – если у нас сохранился акт госприемки, регистрационная служба может на его основании зарегистрировать право собственности за нами. Но с документами не все гладко: бывает, что копия есть, а подлинника нет. Аргументы из разряда «КАМАЗ – градообразующее предприятие, кто тут мог еще построить, все же и так знают, что это наше» не действуют на регистрационные органы.
Второй способ – обращение в суд с иском о признании права собственности. В этих случаях обязательно привлекаем регистрационную службу в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, чтобы потом не было проблем с регистрацией.
– А почему вы именно в арбитраж обращаетесь, а не в свой третейский суд?
– Раньше мы практиковали это, но позже Высший арбитражный суд РФ выпустил письмо о том, что третейские суды не вправе рассматривать дела о признании права собственности на недвижимое имущество. Это исключительная прерогатива государства.
| «ВАС РФ решил, что третейские суды не вправе рассматривать иски о признании права собственности» |
Как юристы помогают экономить в период кризиса
– Компания ощутила на себе мировой кризис и как он отразился на работе юристов? Из практики первое, что часто делают автоконцерны, – это тысячные увольнения рабочих с целью снизить расходы на оплату труда. Но увольнения без должной юридической проработки могут грозить компании исками. У вас такого не происходит?
– Как и на чем экономите?
– Например, мы стараемся договариваться в арбитражном суде назначать дела КАМАЗа по вторникам и четвергам. Приезжаем по четыре человека и принимаем участие в делах, которые, по сути, занимают весь день. В итоге существенно экономим и на гостинице, и на проезде. Мы даже не ожидали, что эта экономия настолько ощутима, и не без гордости замечу, что в период кризиса ни одного юриста не уволили.
– Количество судебных дел по просрочкам платежей не увеличилось? Помнится, позиция завода всегда не допускала внесудебного предоставления отсрочек, рассрочек, прощения долга. Сейчас в условиях кризисных неплатежей вы не изменили своей позиции?
– Наша принципиальная позиция не изменилась. Мы можем понять проблемы контрагента, но чтобы эта проблема не стала разрастаться как снежный ком, предлагаем обратиться в суд, утвердить мировое соглашение и закрепить в нем все отсрочки, рассрочки и т. д.
Далее, если, скажем, по отсрочке в три месяца по объективным уважительным причинам партнер снова задержал платеж, то уже тогда на основании мирового соглашения на стадии исполнительного производства утверждаем новое мировое соглашение. Этими процедурами мы по крайней мере защищены. Если завтра такое предприятие окажется банкротом, то мы окажемся в числе первых, кто сможет получить долг, так как уже будем иметь к тому времени исполнительный лист. Верить честному слову даже самого добросовестного контрагента я бы не советовал.
– Пришлось ли расторгать какие-то договоры в связи с кризисом, и не возникло ли проблем при этом?
– Пришлось расторгнуть контракты, которые стали в связи с кризисом для нас невыгодными. Делаем это чаще всего по соглашению сторон без обращения в суд. Решение об отказе от того или иного проекта определяют финансисты и топ-менеджеры – мы просто юридически сопровождаем их решения. Но так, чтобы избежать претензий в дальнейшем. Когда мы предлагаем расторгнуть договор по соглашению сторон, стараемся, чтобы не нарушались общие принципы договорного права и это по-прежнему было взаимовыгодно. Иногда предлагаем отступные, новации. В общем, стараемся найти наиболее приемлемые условия. Думаю, что у юристов всегда есть возможности договориться.
– А когда уже после наступления кризиса вы заключаете новые договоры, включаете в них какие-то условия, которых не было раньше, но вы рассчитываете, что они могут вас защитить?
– Да, мы стали вводить обеспечительные меры. Например, залоги, банковские гарантии, инкассовые списания. В общем, используем все гражданско-правовые обеспечения, которые есть. Контрагенты соглашаются, все понимают. Но никаких особых упрощенных способов расторжения мы не устанавливаем, никаких льгот себе «не выбиваем».
| Плюс еще пять вопросов Работа начальника юридического отдела такой крупной компании – это рискованная работа? Риск есть всегда, нужно умение правильно и дифференцированно оценить правовые риски, особенно когда при таком количестве контрагентов и партнеров, как у нас. Юрист должен уметь врать? Должен уметь, но только не во вред компании, в которой работает. Сколько длится ваш рабочий день? К сожалению, 10–12 часов. В чем ваше основное достоинство как начальника? Отсутствие деспотизма и диктата, умение прислушиваться к мнению сотрудников, готовность к диалогу. Много у вас в компании работает молодых специалистов-юристов? Да, мы ориентированы на свежие головы. |
Начать дискуссию