В работе юриста в сфере производства и торговли алкогольной продукции имеется много необычного – товарные знаки, контрафакты, система кредитования покупателя. О них нам рассказал Дмитрий Турло, заместитель генерального директора по правовым вопросам ООО «Торговый дом “МВЗ”».
Дмитрий Турло в 1987 году закончил юридический факультет МГУ им. Ломоносова. Общий стаж работы по специальности – 20 лет. Ранее руководил юридическими службами нефтегазовых компаний – ОАО «Система-нефть», ЗАО «Ресурсная компания». С ноября 2002 года назначен руководителем юридической службы ОАО «Московский межреспубликанский винодельческий завод», в 2006 году после образования холдинга стал заместителем генерального директора по правовым вопросам ООО «Торговый дом “Межреспубликан-ский винзавод”».
– Расскажите для начала, что представляет собой Торговый дом «МВЗ»?
– Это управляющая компания одного из крупнейших российских алкогольных холдингов. Холдинг включает в себя семь заводов по производст-ву вин, коньяка, водки, шампанского. Наши заводы находятся не только на территории России, но также и за рубежом – в Молдавии, Болгарии, Франции. Торговый дом осуществляет комп-лексное управление холдингом и марочным портфелем входящих в него заводов. Кроме того, именно через Торговый дом реализуется вся продукция холдинга. Изначально он создавался на базе ОАО «Московский межреспубликанский винодельческий завод», где я на тот момент работал. Это старый завод с большой историей. В по-следние годы он стал активно развиваться, стал выкупать другие производственные площадки – так постепенно образовался холдинг.
С основным объемом работы справляются четыре юриста
– Какова структура юридической службы вашего холдинга?
– Непосредственно в Торговом доме работают четыре юриста, включая меня самого. Разумеется, разделять такую, в общем-то, небольшую юридическую службу на отделы нет смысла. Просто каждый человек отвечает за определенное направление: есть специалист по интеллектуальной собственности, специалист по договорной работе и один человек занимается претензионно-исковой работой. Кроме того, на каждом из наших заводов есть свой юрисконсульт.
Я курирую деятельность всех юристов, оставляя за собой право принимать решения по наиболее важным вопросам.
– А юристы заводов могут какие-то вопросы решать самостоятельно?
– Конечно. Это все, что касается текущей деятельности предприятия – обычные хозяйственные договоры, контакты с контролирующими органами при проверках. Вот если какой-то вопрос вырастает в проблемный, тогда к нему уже подключаются юристы Торгового дома. Ну а поскольку вся деятельность по сбыту продукции заводов сконцентрирована в Торговом доме, то всеми договорами поставки мы занимаемся сами.
– Юристы иностранных заводов холдинга тоже вам функционально подчиняются?
– Да. Но они тоже самостоятельно занимаются текущими вопросами. А вот, скажем, экспортными контрактами занимается юридическая служба Торгового дома. Нам описывают условия поставок, присылают текст договора на согласование. Какие-то проблемы, которые возникают в ходе поставок, тоже решаются у нас.
– Неужели один человек, который занимается договорной работой, справляется с таким объемом?
– Он только разрабатывает договоры и проверяет предложенные нам проекты на юридические риски. C договорами и контрактами работает вся наша юридическая служба. Регистрацию и сопровождение контрактов обеспечивает менеджер, отвечающий за проект. Таможенным оформ-лением тоже занимается специальное подразделение компании.
Торговые марки требуют защиты
– Вы упомянули, что Торговый дом управляет марочным портфелем холдинга. В чем это выражается для юридической службы?
– У нас порядка 200 торговых марок и патентов на рецептуру продукции. Постоянно появляется что-то новое. Это требует оформления новых патентов, заключения лицензионных договоров, переуступки прав по ним. Перед тем как запустить выпуск новой продукции, сначала надо выяснить, вдруг кто-то что-то подобное уже придумал и запатентовал. Мы узнаем это по специальным базам, делаем запросы. Конечно, мы обращаемся к помощи патентных поверенных, но контролирует процесс и составляет лицензионные договоры наш штатный специалист.
– Случалось, что запатентованную вами технологию производства незаконно использовали конкуренты?
– Нет, в алкогольной отрасли чаще приходится сталкиваться с незаконным использованием товарных знаков или с тем, что продукция конкурентов похожа на нашу «до степени смешения».
Например, был такой случай. Нам стало известно, что один завод выпустил вино под названием «Арбатская площадь», тем самым маскируясь под наш брэнд – вино «Арбатское». Причем схожесть была не только в названии, но и в его оформлении: бутылка 0,7 литра, этикетка с изображением гостиницы «Прага» и название вина воспроизведено тем же шрифтом, что у нас. Мы сначала пытались решить вопрос путем переговоров. Но на этом этапе прийти к компромиссному варианту не удалось. Ведь вопрос был не столько в денежной компенсации, сколько в нашей репутации. Мы не могли рисковать одной из своих ведущих марок. При этом контрафакт-ная продукция произведена, этикетки наклеены и партия уже ушла на продажу. Что с этим делать? Только отзывать у магазинов и уничтожать. Естественно, конкурента это не устрои-ло. Тогда мы пошли в суд и в результате получили исполнительный лист об уничтожении контрафактной продукции. Что и было сделано под контролем судебных приставов.
Виза юриста для рекламы алкоголя
– Реклама алкогольной продукции жестко ограничена. Юридическую службу привлекают для оценки рисков каждого нового рекламного продукта?
– Обязательно. Как правило, в своих договорах рекламные агентства стараются переложить ответственность за несоблюдение требований к рекламе на заказчика. Поэтому после разработки концепции рекламы нам представляют эскиз-макет, а мы даем заключение, можно дальше двигаться в этом направлении или нет.
– И часто вам не нравится концепция рекламщиков?
– Часто. Ведь в законе «О рекламе» есть очень расплывчатые нормы. Например, запрещена демонстрация употребления алкогольной продукции. Предположим, девушка на рекламном постере просто держит в руках бокал. Это демонстрация употребления или нет? Другой пример: в статье 21 того же закона перечисляется, какой не должна быть реклама алкогольной продукции. В частности, она не должна утверждать, что употребление этой продукции имеет важное значение для достижения общественного признания, профессионального, спортивного или личного успеха либо способст-вует улучшению физического или эмоцио-нального состояния. Исходя из этой нормы, похвалить алкоголь нельзя вообще. И мы стараемся не дразнить антимонопольную службу. Я помню, года три назад мы разработали новую линейку того же вина «Арбатское». Раньше оно было только сладкое и полусладкое. А тогда появилось еще и сухое. Рекламщики придумали слоган: «Теперь вы можете насладиться сухим». Я по понятным причинам не мог одобрить этот вариант. Приносят другой: «В новый год сухое вас согреет». Я говорю: «Тут опять утверждение, что от алкоголя будет хорошо». Так мы рассмотрели вариантов пять. Потом принесли последний. Реклама выглядела так: крупное изображение бутылки вина «Арбатское» в новогодней атмосфере праздника и лаконичный слоган: «Теперь и сухое». Этот вариант и согласовали.
Как отражаются экспорт и кризис на договорной работе
– Вы сказали, что самостоятельно курируете экспортные контракты. Вы хорошо разбираетесь во внешнеторговом праве?
– Обычно вникать во внутреннее законодательст-во другой страны не требуется. Знания Венской конвенции о договорах купли-продажи и торговых терминов ИНКОТЕРМС вполне достаточно. Мы составляем двуязычный контракт, обмениваемся с контрагентом мнениями по поводу тех или иных условий, и если есть расхождения, ищем компромисс. Например, есть определенные требования наших ГОСТов к стеклобутылке для алкогольной продукции. А у французов, у которых мы покупаем ряд позиций, требования другие. Поэтому мы вырабатываем некий усредненный вариант вообще без ссылок на конкретные государственные стандарты, который в целом соответствует установленным требованиям и устраивает обе стороны.
– Случаи судебного разбирательства за границей у вас были?
– Нет. Мы закрепляем в договоре, что споры будут разрешаться в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ. Бывает, конечно, что контрагент настаивает, например, на Арбитражном институте при Стокгольмской торговой палате, потому что нашему суду не доверяет. Тогда возникает вопрос: как его «хочу» соотносится с нашим желанием с ним работать? Если мы очень сильно в нем заинтересованы, то я просто обращу внимание директора на этот пункт договора – если будут проблемы, у нас возникнут дополнительные затраты. Если это такой принципиальный момент для контрагента, мы поставим в контракте «стокгольмский суд» и поедем туда судиться в случае спора. Но пока таких прецедентов не было.
– В связи с финансовым кризисом вы как-то пересмотрели условия своих договоров? Может быть, ужесточили санкции?
– Мы, конечно, сразу начали обсуждать различные варианты: банковскую гарантию, аккредитивы. Но все это влечет для покупателя дополнительные затраты в виде процентов банку. Стопроцентную предоплату тоже установить почти невозможно. Сейчас условия диктуют в основном покупатели – торговые сети. Поставки ритейлерам почти всегда идут с отсрочкой платежа, которая составляет от 30 до 60 дней. И мы, зная о том, что некоторые наши конкуренты дают даже большую отсрочку – например, три месяца, – не можем перейти на полную предоплату и снизить отсрочку, сказав: ребята, в связи с кризисом мы ужесточили свои условия. У нас просто перестанут покупать продукцию, встанет производство.
– Получается, что договорная работа осталась прежней. Кризис не повлиял?
– Не совсем так. Мы предлагаем покупателям проводить оплату за счет банковского кредита, который может выдать финансовый партнер Торгового дома – Банк Москвы. Сейчас получить кредит нелегко, а под наше поручительство – вполне реально. Так мы с контрагентом можем помочь друг другу. При этом, разумеется, потенциальный покупатель подвергается скрупулезной проверке – сначала с нашей стороны (чтобы потом не пришлось расплачиваться по его кредиту как поручителю), потом еще и со стороны банка. И вообще мы стали гораздо внимательнее относиться к выбору новых клиентов. Сейчас уже стало нормальной практикой, что перед подписанием договора у контрагента запрашивается целый пакет документов: устав, выписка из ЕГРЮЛ, доказательства реального существования компании, уплаты налогов – одним словом, доказательства ее добросовестности. В добавление к этому мы еще запрашиваем документы об имуществе, которым контрагент владеет на праве собственности. После нас информацию о компании собирает по своим каналам наша внутренняя служба экономической безопасности. Часто бывает, что по результатам проверки мы отказываемся работать с потенциальным контрагентом.
Еще в случае проблем с оплатой мы предпочитаем забрать свой товар. Это либо заранее прописывается в договоре, либо заключается дополнительное соглашение. Товар всегда можно предложить кому-то другому – наша продукция в любых экономических условиях пользуется спросом. А вот требовать долги через суд – малоэффективное занятие. Ведь торговые компании зачастую владеют всем имуществом: складами, автомобилями, торговыми площадями – только на праве аренды, и взять с них нечего.
– К производству и реализации алкогольной продукции государство предъявляет массу особых требований и ограничений. Какую долю занимает работа, связанная с обеспечением их соблюдения, в общей массе вашей работы?
– Да, рынок алкоголя довольно жесткий. После алкоголя, наверное, только оружием и наркотиками сложнее торговать легально. И все-таки я не выделяю чисто алкогольные вопросы в какой-то особый вид работы. Это часть обычных текущих обязанностей юридической службы, связанная с особенностями нашего вида дея-тельности. Кроме того, в структуре компании есть специальные отделы. Скажем, текущим оперативным сопровождением работы ЕГАИС занимается наша IT-служба. Это же чисто техническая работа – ввести номера накладных, номера спецмарок и т. д. А вот все проблемы с внедрением ЕГАИС, которые мы имели в течение последних двух лет, когда ее то вводили, то переносили, были общими проблемами юрслужбы и IT-отдела. Мы писали запросы в различные государственные структуры, о чем-то договаривались и так далее, а IT-служба воплощала результаты в жизнь. Налогами и в том числе акцизами занимается отдел внутреннего аудита. Если возникает спорная ситуация, то в суд мы идем с ними вместе.
| Плюс еще четыре вопроса Отпуск какой продолжительности вы можете себе позволить? Не больше двух недель в году. И при этом я всегда остаюсь на связи. Юрист алкогольной отрасли должен разбираться в тонкостях производства? Да, как и юрист в любой другой сфере. Когда я работал в нефтяной отрасли, тоже вникал в тонкости транспортировки неф-ти, ее переработки. С какой другой профессией вы сравнили бы профессию юриста? По широте охватываемых вопросов – с аудитором. И еще, пожалуй, с врачом-терапевтом. От нас, как и от них, требуют умения быстро разобраться в любом вопросе. Ваше первое место работы после окончания МГУ? Старший следователь прокуратуры. |
Начать дискуссию