Преступления, пока без наказания

По мнению регулятора, сразу несколько банков в последние месяцы 2010 года «упали» из-за мошеннических действий их собственников и топ-менеджеров. Но удастся ли призвать за это хоть кого-нибудь к ответу, пока неясно.

Последние три месяца 2010 года ознаменовались громкими отзывами лицензий у нескольких банков. Среди «лишенцев» оказались как те, кто входил в ТОП-30 финансово-кредитных структур (Межпромбанк и его розничная «дочка» Межпромбанк Плюс), так и сравнительно небольшие по объемам бизнеса организации (Славянский Банк, Традо-Банк, Банк «Монетный двор», Уралфинпромбанк, Донбанк и Банк «Империя»). Объединило все эти прецеденты одно: после отзыва лицензий представители регулятора в лице ЦБ делали заявления о выводе активов, предоставлении существенно недостоверной отчетности, т.е. о противоправных действиях, совершенных руководителями этих банков. На этом фоне еще более актуальными стали вопросы ужесточения ответственности собственников и топ-менеджеров финансово-кредитных организаций.

ВАЛ НЕ ПО ПЛАНУ

Список банков, от которых к моменту отзыва лицензии осталась только «пустая оболочка», открыл в начале октября Межпромбанк. В течение полугода (по некоторым данным - даже более длительного времени) за его сохранение на рынке боролся и владелец «Межпрома» сенатор Сергей Пугачев, и регулятор, реструктурировавший Межпромбанку задолженность по беззалоговым кредитам, и даже - правда, пассивно - ВТБ, рассматривавший возможность перекредитовать «шатающийся» банк. Однако все усилия оказались напрасными, и отзыв лицензии у банка, неспособного удовлетворить требования кредиторов, стал логичным завершением процесса.

На этом, однако, история «Меж-прома» не закончилась. Банк России направил в Генпрокуратуру официальные письма, в которых сообщил, что ЦБ усматривает в действиях руководящих сотрудников Межпромбанка признаки уголовно наказуемых деяний, предусмотренных ст. 195 («неправомерные действия при банкротстве») и ст. 196 УК РФ («преднамеренное банкротство»). Гнев регулятора можно понять: по словам первого зампреда ЦБ Геннадия Меликьяна, «основная часть кредитов банка была предоставлена компаниям, которые не вели реальной производственной деятельности»; при этом банк предоставлял заведомо недостоверную отчетность, записывая «плохие» кредиты как хорошие и, соответственно, не формируя резервы в достаточных объемах. Более того, 25 млрд рублей из полученных от Банка России беззалоговых кредитов были переведены на счет в швейцарском банке компании-нерезидента, контролируемой собственником МПБ. Далее средства через ряд фирм были направлены французской компании -производителю самолетов. При этом одним из самолетов, произведенных этой фирмой, пользуется конечный бенефициар МПБ Сергей Пугачев - во всяком случае, такое предположение было озвучено в российских СМИ.

Не успела улечься пыль, поднятая скандалом вокруг Межпромбанка, как внимание наблюдателей привлек «валовый» отзыв лицензий: в течение неполного месяца права на продолжение банковской деятельности были лишены сразу несколько организаций: Славянский Банк, Традо-Банк, банк «Монетный двор», Уралфинпромбанк и Донбанк. Наблюдатели утверждают, что все эти активы принадлежали одному и тому же владельцу - бизнесмену Матвею Урину; человеку, уже «прославившемуся» на банковском рынке в связи с банкротством Бриз-банка. Сейчас, правда, бизнесмен больше известен общественности в качестве участника скандала вокруг нападения на голландского менеджера «Газпрома» Йор-рита Иоолета. Но за это ему, как подчеркивают наблюдатели, максимум «светит» статья за хулиганство, а вот обстоятельства отзыва лицензий у пяти банков, предположительно принадлежавших ему, могли бы «потянуть» на более серьезные статьи. Если бы не одно «но»: как указывают источники, близкие к ЦБ, Матвей Урин не значится в качестве реального владельца ни в одной из пяти вышеупомянутых финансово-кредитных структур.

Если крах Межпромбанка на рынке называют пусть и громким, но вполне ожидаемым скандалом, то крах «пяти-банкирщины» уже окрестили скандалом, не имевшим доселе прецедентов. 8 декабря председатель ЦБ Сергей Игнатьев заявил, что «часть» активов Славянского Банка и Традо-Банка была украдена и ЦБ в связи с этим готовит обращение в Генпрокуратуру. Буквально за несколько дней до этого источник, знакомый с ситуацией, сообщил журналистам, что значительная часть балансов Славянского Банка и Традо-Банка состояла из фальшивых ценных бумаг. «Выводились средства из существующего банка для покупки ценных бумаг, на эти средства покупался новый банк, а на баланс существующего банка зачислялись фальшивые выписки из депозитария», - пояснил он. Наблюдатели утверждают, что кроме искомых банков и депозитария в «схеме» были замешаны одна или несколько инвестиционных компаний. Так что имел место явный сговор, за который, судя по высказываниям главы ЦБ, ответить придется, по крайней мере, руководителям Славянского Банка и Традо-Банка.

Выводом активов путем покупки фальшивых ценных бумаг дело, впрочем, не ограничилось. По мнению регулятора, «топы» банков, предположительно принадлежавших Матвею Урину, занимались еще и дроблением вкладов: как заявили в АСВ, отдельные работники этих банков предлагали крупным клиентам спасти свои «кровные» путем раздробления вкладов на суммы, подпадающие под стопроцентное страховое возмещение (700 тыс. рублей). Правда, их усилия пропали втуне: Агентство по страхованию вкладов накопило уже достаточный опыт в «отлавливании» таких сделок.

На фоне громких разоблачений, последовавших после ликвидации Славянского Банка и Традо-Банка, отзыв лицензий у Уралфинпромбанка, Дон-банка и банка «Монетный двор» прошел менее заметно и не вызвал удивления у экспертов. Наблюдатели были готовы к тому, что после скандала вокруг Славянского и Традо регулятор будет «под микроскопом» проверять другие банковские активы, предположительно принадлежавшие Матвею Урину. И не ошиблись в своих предположениях.

АГЕНТСТВО ОТВЕТИТ

Сложности из-за отзыва лицензий у вышеперечисленных банков возникли частично у регулятора в лице ЦБ, но куда больше - у Агентства по страхованию вкладов, которое вынуждено теперь будет совершать компенсационные выплаты вкладчикам. Ни один из так называемых «уриновских» активов не был передан на санацию (как и Межпромбанк, и Межпромбанк Плюс) по причине, как утверждают эксперты, простой и банальной: основная часть активов банков к моменту отзыва лицензий была уже выведена, а оставшаяся часть слишком незначительна, чтобы на нее «польстился» здоровый банк (или банки).

В этом смысле, как считает заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел Самиев, надо разделять прецеденты «обрушения» банков в острый период кризиса и нынешние прецеденты. «Они не являются однотипными, - констатирует эксперт. - В случае с Межпромбанком (и Петрофф-Банком) налицо был случай, когда банк получал помощь от регулятора в виде беззалоговых кредитов и размещал полученные средства внутри промышленной группы, в которую входил. Другой «кейс» - это Славянский Банк и банк «Империя»: в обоих случаях действительно присутствовали схемы и осуществлялись, мягко говоря, сомнительные операции. И третий «кейс» - когда банк вел чрезмерно рискованную политику и, когда возникал какой-то «сбой», оказывался неплатежеспособным. Подобное развитие ситуации было характерным не для вышеназванных банков, а для кредитных организаций, «рухнувших» в начале последнего финансово-экономического кризиса: Глобэкса, КИТ Финанса, Связь-Банка. Здесь налицо было несовершенство выбранной модели риск-менеджмента, просчеты руководства, но целенаправленных действий по фальсификации отчетности и выводу активов не совершалось».

Правда, Павел Самиев считает, что прямой связи между предосудительными действиями менеджеров (или собственников) банков, у которых были отозваны лицензии в последние три месяца ушедшего года, и отказом от передачи этих активов на санацию нет. «Банк передается на санацию, если в его пассивах большую долю составляют средства физических лиц - это один момент. И второй момент: если банк является рыночным, то есть и с точки зрения пассивов, и с точки зрения активов работает с рынком, а не с группой аффилированных лиц». Отнести Межпромбанк и Петрофф-Банк, как, впрочем, и Славянский Банк, и банк «Империя», к числу рыночных банков эксперты не решаются.

Впрочем, независимо от того, были ли данные банки (плюс Традо-Банк, Банк «Монетный двор», Уралфинпром-банк, Донбанк) кэптивными или рыночными, страховые возмещения их вкладчикам будут выплачиваться. И объем этих возмещений впечатляет: вкладчикам только пяти банков: Славянского, Традо-Банка, банка «Монетный двор», Уралфинпромбанка и Донбанка - будет выплачено 11 млрд рублей. Межпромбанк Плюс обойдется государству дешевле: общий объем страховых компенсаций здесь немного превышает 1 млрд рублей. Банк «Империя», как отмечают регуляторы, является «маленьким», вкладчиков у него немного.

УСИЛИТЬ И УГЛУБИТЬ

Ожидать, что фонд страхования вкладов «исчерпается» из-за расходов, связанных с ликвидацией ряда банков в последние три месяца года, конечно, не приходится: по данным АСВ, на 1 июля 2010 года объем средств, аккумулированных в фонде, превышал 110 млрд рублей с учетом резерва по выплатам в первом полугодии. «Сейчас, после резервирования всех сумм, объем фонда составляет 111 млрд рублей, или 3,7 млрд долларов, в январе 2011 года после перечисления прибыли эта сумма вырастет до 4,5 млрд долларов», - утверждает заместитель генерального директора АСВ Андрей Мельников.

Но, судя по всему, нет причин и ожидать того, что регулятор банковского рынка, что называется, спустит эту ситуацию на тормозах. Во всяком случае, заявления представителей Центрального банка не дают оснований «надеяться» на это.

«События нескольких последних недель показывают, что внимание к административным полномочиям в сфере деловой репутации руководителей и владельцев банков будет усилено, -заявил 15 декабря в ходе своего выступления на парламентских слушаниях в Совете Федерации директор департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления ЦБ Михаил Сухов. - Нам нужны полномочия для контроля за деловой репутацией владельцев банков, для оценки деловой репутации гораздо более широкого круга лиц, чем номинально назначенных в банке руководителей. Мы видим, что операции по выводу активов, которые мы наблюдали в Банке Славянском, сопровождались и другими операциями, создающими риски и для фонда страхования вкладов. Одни и те же люди не только выводили активы, но и занимались оформлением вкладов, что уже установлено, и соответствующие цифры будут рано или поздно озвучены. Проведение незаконных финансовых операций должно получить свою уголовно-правовую оценку, но независимо от нее регулятор должен иметь соответствующие инструменты воздействия».

Со своим коллегой солидаризировался и директор департамента банковского регулирования и надзора Центрального банка РФ Алексей Симанов-ский, которого, как и Михаила Сухова, явно беспокоит тот факт, что собственники (тем более реальные) редко несут ответственность за нетранспарентность деятельности банка. По мнению Сима-новского, без решения этой проблемы и возможного введения жестких мер никакие новые прогрессивные подходы в банковской сфере не сыграют должной роли. Примерно в том же ключе высказался через несколько дней и заместитель директора юридического департамента ЦБ Алексей Гузнов, заявивший, что в рамках расширения применения мер против «проштрафившихся» (читай: вступивших в сговор) руководителей и собственников банков речь идет не о пресечении и не о предупреждении, а о наказании. «Здесь вполне возможно в отношении должностных лиц кредитных организаций, во-первых, применение административного наказания, что сейчас предусмотрено статьей 15.26 КоАП», -  сказал Гузнов. При этом он отметил, что сейчас обсуждается также вопрос об уголовно-правовой ответственности руководителей банков, например, за случаи фальсификации отчетности.

Планы регулятора усилить и углубить ответственность и банковских «топов», и собственников вызвали неоднозначную реакцию в банковском и экспертном сообществе. «Ответственность руководства и акционеров банка - вопрос достаточно актуальный, но надо всегда помнить, что необходимо доказать, что были противоправные действия. На данный момент действует презумпция невиновности, и предпринимавшиеся попытки ее снять в отношении руководства и акционеров не нашли понимания у банковского сообщества и в результате не увенчались успехом», -  констатирует Александр Артемьев, директор BDO в России. «Можно говорить об ответственности руководства банков и акционеров и об усилении этой ответственности в случаях, когда осуществляется вывод активов - то есть когда у банка уже есть проблемы и собственники и топ-менеджеры пытаются вывести деньги, которые должны быть направлены на покрытие обязательств кредитной организации перед кредиторами, вкладчиками и т.д., - рассуждает Павел Самиев. - Банк, таким образом, лишается возможности функционировать дальше, а государство в лице АСВ -возможности получить хоть какие-либо активы для исполнения обязательств перед кредиторами». Такая проблема действительно существует, и подобные действия, безусловно, нужно карать, констатирует эксперт. Но с другой стороны, если речь идет о проведении не очень правильной, чрезмерно рискованной политики - например, в сфере кредитования, - но при этом банк выполнял требования регулятора в лице ЦБ, то это не может являться предметом уголовной или иной ответственности акционеров или руководителей.

«Кредитная организация по определению берет на себя риски, в этом суть ее бизнеса, ее прибавочной стоимости. А если выданный кредит оказался по каким-либо причинам «плохим», то бессмысленно дополнительно наказывать за это - уголовно или административно - руководителей организации или ее владельцев. Это касается и кредитов, выданных так называемым связанным заемщикам. Если банк не нарушает при этом нормативов, установленных ЦБ на кредитование таких заемщиков, не фальсифицирует показателей, не совершает фиктивных операций, то это не нарушает законодательство и, соответственно, не должно влечь за собой дополнительной ответственности, кроме регу-ляторной в соответствии с действующими нормативами и законодательством», - резюмирует Павел Самиев.

Президент Российского биржевого союза Александр Гавриленко со своей стороны отмечает, что на сегодняшний день в законодательстве прописана определенная субсидиарная ответственность владельцев банков в том случае, например, если банк получает предписание ЦБ исправить какие-либо нарушения, а владельцы ничего не делают для этого. Если действительно нет ни реакции на правильные замечания регулятора, ни принятия каких-либо мер по исправлению ситуации, то государство вправе привлечь владельцев к ответственности.

«Насколько я понимаю, сейчас идет речь о том, чтобы ответственность собственников банков ужесточить. На мой взгляд, это очень опасная тенденция, потому что реализация подобных намерений приведет к отходу от цивилизованного финансового рынка, от правового рынка. Потому что во всем мире абсолютно четко прописаны права и обязанности владельцев, и закрытые акционерные общества потому и пользуются повсеместно такой популярностью, что законодательно предусматривается ограниченная ответственность владельцев за итоги их деятельности. Если мы начнем отходить от этих принципов, то будет создана совсем иная правовая реальность и совсем иной бизнес-климат в стране», - беспокоится Александр Гавриленко. «Я понимаю наших руководителей, стремящихся это сделать, учитывая огромный объем совершаемых не совсем правомерных действий со стороны собственников финансовых институтов. Но это, по моему мнению, происходит еще и потому, что руководство надзорных органов недостаточно компетентно в плане выстраивания процедур по предотвращению неправомерных действий со стороны владельцев банков. Поэтому мысль чиновника, не способного с этим справиться, работает только в одном направлении: каким-либо образом уменьшить количество управляемых субъектов и взять себе больше прав по надзору и управлению. Иначе говоря, если нельзя играть «по уму», значит, надо применить силу. Вот только применение силы объективно будет способствовать снижению инвестиционной привлекательности российского финансового сектора, и это последствие необходимо учитывать при принятии решений», -резюмирует Александр Гавриленко.

Директор ЦЭА МФПА Сергей Моисеев, в отличие от президента Российского биржевого союза, уверен, что намерения регулятора ужесточить ответственность банковских «топов» и собственников банков, напротив, находятся «в русле» современной мировой практики. «Система санкций за рубежом достаточно развита: если взять, например, США, где были проведены реформы, то там за соответствующие действия предусматривается и уголовная ответственность, и запрет на работу в финансовом секторе, и даже в некоторых случаях предусматривается возврат менеджерами и собственниками вознаграждений, полученных за последние три-пять лет. А если налицо признаки того, что имело место умышленное разграбление банка или финансовой организации, то сроки возврата заработка вообще не ограничены», - рассказывает специалист. В России же, по его словам, ситуация иная. «В Уголовном кодексе есть статья за умышленное доведение предприятия до банкротства, но на практике это сложно доказуемо. И как правило, либо люди, заподозренные в этом преступлении, исчезают до конца следствия, либо уничтожаются документальные подтверждения, то есть финансовая отчетность, либо нет возможности вернуть выведенные активы», - подчеркивает Сергей Моисеев.

ОНИ ЗА ВСЕ НЕ В ОТВЕТЕ

Наблюдение Сергея Моисеева подтверждает заместитель генерального директора Агентства по страхованию вкладов Валерий Мирошников. «В российском законодательстве прописана ответственность за доведение банка до банкротства, - заявил он в интервью НБЖ. - Но есть маленький нюанс: этот принцип сложно реализуется. В итоге АСВ пишет соответствующие заявления в правоохранительные органы, но зачастую особых результатов это не дает».

«На мой взгляд, уместно ставить не абстрактный вопрос об ужесточении ответственности собственников банков, а посмотреть, насколько эффективно реализуются уже действующие нормы об ответственности как руководителей банков, так и его реальных собственников. Можно привести множество примеров возбуждения уголовных дел в отношении недобросовестных лиц, виновных в преднамеренном банкротстве кредитных организаций. Это и Внеш-агробанк, и Содбизнесбанк, известный всем случай с банком «ВЕФК». Однако есть масса других примеров, когда агентство направляло соответствующие запросы, а уголовные дела против руководителей банков по необъяснимым причинам не возбуждались. И в этом смысле наша практика идет вразрез с практикой экономически развитых государств, где аналогичные преступления наказываются очень строго, виновные получают большие сроки - вплоть до 150 лет. У нас же, к сожалению, можно умышленно довести банк до банкротства и остаться безнаказанным», - сетует заместитель гендиректора АСВ.

Стоит отметить, что в цепочке позитивных примеров возбуждения уголовных дел в отношении «обруши-телей» банков Валерий Мирошников упоминает печально известный банк «ВЕФК». «Проблема «ВЕФКа» была, по признанию самих сотрудников АСВ, одной из самых сложных среди проблем других санированных банков. Бывшего владельца банка, бизнесмена Александра Гительсона, обвинили в хищении без малого 900 млн рублей. Против Гительсона было возбуждено уголовное дело, и он даже провел какое-то время в тюрьме, что не помешало ему, впрочем, потом выйти из нее под подписку о невыезде и скрыться в неизвестном направлении, так что его пришлось объявлять в федеральный розыск. Этот факт, впрочем, если верить газете «Коммерсант», не мешает Гительсону участвовать в российском банковском бизнесе через три подконтрольных ему банка.

С Гительсоном случай сложный, но все-таки не безнадежный, говорят наблюдатели: он являлся реальным владельцем «ВЕФКа», и поэтому его причастность к схемам, за которыми скрывался вывод средств из банка, было нетрудно установить. Куда хуже обстоят дела, если реальные владельцы банка хорошо «закамуфлированы» - так, в случае со Славянским, Традо-Банком, банком «Монетный двор», Уралфинпромбан-ком и Донбанком имя Матвея Урина не значится ни в каких документах в качестве владельца или бенефициара.

«Если все-таки вернуться к расширению ответственности собственников, то здесь, на мой взгляд, надо действовать очень аккуратно, - рассуждает Валерий Мирошников. - Во-первых, необходимо доказывать, что лицо действительно является собственником банка, конечным бенефициаром. Соответственно, еще более актуальным становится вопрос о раскрытии информации о реальных собственниках банков. Но даже реальные собственники действительно могут быть не в курсе действий менеджеров».

«Летом 2009 года в законодательство о банкротстве были внесены изменения, в результате которых появилось такое понятие, как «контролирующее должника лицо», - рассказывает руководитель банковской практики Пепеля-ев Групп Лидия Горшкова. По словам специалиста, совершенно необязательно, что это лицо числится в каких-либо документах как собственник или бенефициар компании. Но если удастся доказать, что оно определяло стратегию банка и вынуждало менеджмент совершать противоправные действия, то ответственность может быть распространена и на него. Правда, сделать это, как признают наблюдатели, с учетом российских реалий совсем нелегко.

Что же в «сухом остатке»? Пока, как признают эксперты, куда легче привлекать к ответственности банковских «топов», и, по мнению Валерия Ми-рошникова, во многих случаях есть за что. Правда, не все их «грехи» можно наказать из-за несовершенства законодательства. «На мой взгляд, чего остро не хватает в нашем законодательстве -это ответственности за фальсификацию отчетности. Мы с другими ведомствами готовили такой законопроект, и он сейчас находится на рассмотрении в Министерстве экономического развития. На данный момент Банк России, конечно, имеет право отозвать лицензию за предоставление банком существенно недостоверной отчетности, но непосредственные исполнители этой отчетности никакой уголовной ответственности за это не несут. В Уголовном кодексе, к сожалению, такой статьи на сегодняшний день нет», - подчеркивает Валерий Мирошников.

«Конечно, есть такая карательная мера, как черный список, но пострадать от занесения в него могут только люди, претендующие на позиции, которые требуют согласования в Центральном банке. Сейчас речь идет о председателях правлений, заместителях председателей правлений. Возможно, регулятор рассматривает возможность расширения этого списка за счет включения туда других должностей. Но мне кажется, что этого недостаточно для решения проблемы», - резюмирует замгендиректора Агентства по страхованию вкладов.