Сворачивание свободы выборов, свободы слова и свободы собраний в России началось, конечно, не с января 2019 года, но в этом году процесс явно пошел гораздо интенсивнее. Можно еще много чего вспомнить, но тенденция, думаю, ясна.
Похоже, ключевой ценностью для реального российского правопорядка образца 2019 года (в отличие от того, который воображают себе правоведы-идеалисты) является сохранение действующей власти.
Именно эту ценность прежде всего защищают законодатели, избиркомы, полиция и суды. Не допустить ни смещения руководства на выборах, ни «оранжевой революции», ни опасного брожения умов! Вот истинная задача, решаемая отечественной правовой системой. (Не единственная, конечно, но одна из главных.)
Те права и свободы, которые зафиксированы в писаной Конституции, по сравнению с этой реальной ценностью меркнут и отходят в тень. Российский правопорядок к этим «бумажным» правам и свободам относится скептически и всерьез их не воспринимает.
Какое там право на мирные собрания, когда за четыре мирные манифестации дают четыре года колонии!
Какой там запрет цензуры, когда сайты блокируются чиновниками в административном порядке!
Какое там избирательное право, когда кандидатов в депутаты определяют чиновники!..
– Какой у тебя срок?
– Двадцать пять лет.
– А за что?
– Ни за что.
– Врешь, ни за что десять дают!
Анекдот сталинских времен
Заканчивающийся год ознаменовался быстрыми и радикальными изменениями конституционно-правового ландшафта России.
Нет, Конституцию пока не меняли (хотя вроде уже собираются). Но ведь конституционное право – это не только текст Конституции. Вот в Великобритании Конституции как документа вообще нет, а конституционное право есть. Его отчасти составляют разрозненные нормативные акты, но прежде всего – вековые традиции и судебные прецеденты. В США студенты на курсе конституционного права изучают главным образом не текст Конституции, а системообразующие решения ВС США.
У нас толкованием Конституции по идее занимается Конституционный Суд. Однако и КС в этом году особенно интересных решений не принимал.
И тем не менее происходящие в российском правопорядке перемены имеют прямое отношение к конституционному праву…
***
Ключевой вопрос конституционного права – выявление приоритетов среди конфликтующих социальных ценностей и нахождение баланса между этим ценностями. Свобода слова – ценность, но и свобода от диффамации – тоже ценность; какую из них в том или ином случае должен предпочесть правопорядок?
В конституционном праве важно не столько формальное правило о запрете цензуры, сколько то, в каких случаях цензура – конечно же, в виде исключения из общего правила! – допускается.
Отчасти такие балансы устанавливаются писаными конституционными нормами и решениями высших судов. Однако в значительной степени правопорядок в лице законодателя, исполнительной власти и нижестоящих судов находит эти балансы явочным порядком. Высшие суды обычно вмешиваются в этот процесс лишь тогда, когда считают необходимым изменить стихийно сложившийся конституционный баланс.
Поэтому «обычные» (не конституционные) законы и решения «обычных» судов в значительной мере определяют черты конституционного права той или иной страны. При пассивной позиции высших судов новые нормативные акты и новая правоприменительная практика способны радикально изменить конституционно-правовую физиономию страны без внесения каких-либо поправок в Конституцию!
Какие же изменения происходили в России в области конституционных прав и свобод? Всего и не перечислишь, но некоторые важнейшие события стоит напомнить.
***
Был принят закон об административной ответственности за неуважительные высказывания в интернете в адрес госорганов (ч. 3 ст. 20.1 КоАП). Штраф от 30 тысяч до 300 тысяч, арест до 15 суток.
Почти сразу же после принятия закона – первый штраф по нему. Житель города Малая Вишера сказочно высказался в соцсети о президенте, получил 30 тысяч штрафа. Затем за полгода было возбуждено 45 дел; более половины из привлеченных «не уважали» именно президента.
Глава Совета по правам человека при президенте Михаил Федотов заявил, что закон «работает, мягко говоря, неадекватно». Через некоторое время Федотова сняли и поставили другого главу.
В качестве естественного дополнения к закону о штрафах за неуважение был принят закон о блокировке размещенной в интернете информации о неуважении к власти (ст. 15.1-1 Закона об информации). Процедура, замечу, административная, роль судов в ней не предусмотрена.
Почти сразу же – первая блокировка. Роскомнадзор потребовал от ярославских СМИ удалить с их сайтов новость о появлении на здании МВД нецензурной надписи в адрес президента; как минимум один из сайтов был заблокирован до удаления новости. Все это происходило с грубым нарушением предусмотренной законом процедуры: Роскомнадзор действовал без санкции Генпрокуратуры.
***
Принят закон об административной ответственности за распространение «фейк-ньюс» («заведомо недостоверной общественно значимой информации») (ч. 9–11 ст. 13.15 КоАП). Штраф от 30 тысяч до 1,5 миллионов.
Почти сразу же – первое применение. Архангельскую активистку привлекли к ответственности за публикацию «недостоверного» анонса митинга против мусорного полигона. Стоит отметить, что митинг на самом-то деле состоялся, причем за участие в нем активистку ранее уже оштрафовали.
В дополнение принят закон о блокировке «фейк-ньюс» в интернете (ст. 15.3 Закона об информации). Процедура административная, роль судов не предусмотрена.
Вскоре последовали первые случаи применения. К чести Генпрокуратуры, которой по закону принадлежит право инициировать процесс, она пока не очень активничает. За первые три месяца Генпрокуратура предъявила требования об удалении с сайтов всего двух «фейков» (о взрыве в Дзержинске и межнациональных столкновениях в Чемодановке).
***
Принят закон о суверенном интернете (Федеральный закон от 01.05.2019 N 90-ФЗ). Закон значительно расширяет возможности властей по блокировке нежелательной информации и дает им технологическую возможность при желании мгновенно отключить Россию от глобального интернета.
Закон вступил в силу, но установка необходимого оборудования пока только начинается. Характерно, что на реализацию закона были выделены миллиарды рублей еще до его официального принятия.
На 23 декабря были назначены первые «учения» по «суверенному интернету». Однако, по мнению некоторых экспертов, пока что все ограничилось имитацией (возможно, именно из-за отсутствия работоспособного оборудования).
***
Пожалуй, в 2019 году впервые в России столь открыто и беззастенчиво фальсифицировались выборы.
И ведь речь шла всего-навсего о московских выборах, которые, честно говоря, ничего не решают! Избирком снял с выборов практически всех оппозиционных кандидатов. Как правило, под высосанными из пальца предлогами, такими как якобы недостоверные подписи в поддержку кандидата (тогда как многие подписавшие публично заявляли, что их подписи настоящие). Вместе с тем многие явные «спойлеры» были зарегистрированы без каких-либо проблем.
Граждане ответили на фальсификации массовыми протестами, а власти на это – разгонами, задержаниями, административными и уголовными санкциями. Прямым продолжением фальсификации выборов стало «Московское дело», обсуждаемое далее.
***
Существенно изменилось отношение властей к оппозиционным митингам.
Не поймите превратно: их как запрещали, так и запрещают. Однако до недавнего времени задерживали и штрафовали, как правило, лишь активистов (тех, кто скандирует лозунги, несет плакаты и т.п.). Эти либеральные времена канули в прошлое. Теперь задерживают и штрафуют всех участников без разбора, а заодно и тех, кто просто проходил мимо.
Лично я уже лет тридцать захаживаю на оппозиционные митинги, наблюдаю и фотографирую. В этом году меня за это впервые задержали и оштрафовали, причем я в этом смысле не одинок. Во время той памятной для меня демонстрации (в поддержку журналиста Голунова) задержали 530 человек, и явно не все они были активистами.
Еще в июне казалось, что это очень много, но на акции «За честные выборы», состоявшейся 27 июля перед зданием Мосгоризбиркома, было задержано 1373 человека. Это стало рекордом за все время наблюдений.
Судя по всему, это близко к пределу пропускной способности всех отделений полиции Москвы, вместе взятых. Если в следующем году будут задерживать еще больше, придется оппозиционеров везти в область либо упрощать процедуру оформления.
В общей сложности в ходе летних протестов были задержаны и наказаны тысячи мирных манифестантов. Гораздо в более широких масштабах, чем раньше, стал применяться в качестве наказания административный арест вместо административного штрафа.
Значительно возросла жестокость действий полиции при задержаниях.
Пользователи интернета (в телевизоре, кажется, ничего про это не было) были поражены сценами избиений демонстрантов росгвардейцами, закованными в футуристические латы и вооруженными привычными уже дубинками.
***
Впервые за оппозиционными акциями последовали столь широкие уголовные репрессии.
Фигурантами так называемого «Московского дела» стал как минимум 31 человек. Изначально дело было возбуждено по статье о «массовых беспорядках». Но это обвинение, по существу, развалилось, поскольку никаких «массовых беспорядков» в смысле УК (погромы и т.п.) в ходе манифестаций не наблюдалось. В итоге большинству фигурантов было предъявлено обвинение в насилии в отношении полицейских (дотронулся до шлема полицейского, бросил урну в направлении полиции и т.п.).
В отношении некоторых фигурантов дело потом прекратили. Однако большинству повезло меньше. Многим уже вынесены обвинительные приговоры, предусматривающие длительные сроки заключения. Кое-кто получил условно, кому-то дали штраф. Остальные все еще под следствием. Судебные процессы идут полным ходом.
Некоторые из осужденных явно невиновны в том, в чем их обвиняли.
Студент Егор Жуков, популяризатор ненасильственного протеста в духе Ганди, получил условный срок за «экстремизм» за те самые ролики, где он высказывался за ненасильственный протест (обвинение просило четыре года колонии).
Актер Павел Устинов получил условный срок вообще ни за что: он даже не был оппозиционером, а просто стоял рядом с метро и говорил по телефону, когда его скрутили проходившие мимо росгвардейцы. В первой инстанции Устинову дали реальный срок; но, видимо, власти в конце концов предпочли заметить бурную реакцию со стороны общественности (как и в случае с Жуковым).
А вот программист Константин Котов, судя по всему, виновен именно в том, в чем его обвиняют: он принял участие в трех мирных, но несогласованных манифестациях и призывал (у себя в фейсбуке) к участию еще в одной мирной манифестации. За это он получил 4 года реального срока.
Как видим, российский правопорядок предусматривает возможность длительного лишения свободы за мирные собрания.
Михаил Федотов, когда он еще был главой президентского Совета по правам человека, критиковал действия полиции и даже предложил изменить закон о митингах. Зато новый глава СПЧ полностью поддержал приговоры по «Московскому делу».
Задержания по «Московскому делу» продолжаются, очередные серии арестов прошли в октябре и ноябре. Некоторым новым фигурантам вменяют уже не участие в митингах, а злобные высказывания в интернете в адрес судьи Алексея Криворучко, который в первой инстанции приговорил к реальному сроку несчастного Павла Устинова.
В будущем году, видимо, будут сажать тех, кто выскажется о судьях этих новых фигурантов…
***
Тут же подоспел приговор по так называемому «Ростовскому делу», обвиняемые по которому уже два года провели в СИЗО.
Двое молодых людей, Ян Сидоров и Владислав Мордасов, 5 ноября 2017 года провели пикет перед зданием областной администрации с лозунгами «Верните землю Ростовским погорельцам» и «Правительство в отставку!!!». С полицейскими они не дрались. Несмотря на это, им дали по шесть с половиной лет строгого режима за «массовые беспорядки». Сообщнику, у которого плаката не было, дали условно.
Дело в том, что на этот день некий Вячеслав Мальцев, лидер движения «Артподготовка» (само собой, запрещена в России), назначил революцию.
По версии обвинения, Сидоров и Мордасов сочувствовали идеям Мальцева и организовали свой пикет в надежде на то, что он вызовет народное возмущение, которое сметет правящий режим. В качестве подготовки к реализации своих зловещих замыслов обвиняемые создали телеграм-канал (впрочем, о каких-либо конкретных противоправных постах не сообщалось), а также купили мегафон.
А, значит, они виновны в покушении на организацию массовых беспорядков!
***
Впервые в этом году власти столь активно использовали тактику экономического удушения инакомыслящих.
Суды охотно удовлетворяли многомиллионные гражданские иски к оппозиционерам, предъявляемые разного рода государственными структурами и частными компаниями в связи с ущербом, якобы причиненным им оппозиционными митингами и разоблачительными публикациями.
Впервые для удара по оппозиции было использовано антиотмывочное законодательство.
Следственный комитет провел обыски у координаторов и волонтеров штабов Алексея Навального по всей России. Следственные действия прошли у 200 человек в 43 регионах. Следователи в массовом порядке изымали компьютеры и другую технику. У ряда волонтеров были заблокированы счета (как правило, на сумму 75 млн. рублей, которых на счете, конечно, не было).
Это была одна из наиболее масштабных полицейских операций последнего времени. Обыски проводились в связи с уголовным делом об отмывании денег, якобы имевшем место в Фонде борьбы с коррупцией Алексея Навального. На расследование дела ФБК бросили 112 следователей по особо важным делам!!!
Судя по всему, у российской правоохранительной системы нет более важных дел, чем борьба с Фондом борьбы с коррупцией.
(Update: Вот и сегодня - публикую пост, а в это время полным ходом идут обыски в ФБК.)
В довершение всего Минюст объявил о внесении ФБК в реестр «иностранных агентов». По-английски подобное называется «adding insult to injury» (вариант перевода – «чтобы мало не показалось»).
В качестве причины указаны два перевода из-за границы на общую сумму 140 тыс. рублей. Сотрудники фонда отмечают, что деньги поступили на заблокированный властями счет (ввиду чего их было невозможно вернуть) и считают всю историю провокацией спецслужб.
Очень скоро выяснилось, что «иностранный агент» - это не только позорное клеймо, но и повод для масштабного финансового прессинга в отношении оппонента. Это тоже впервые.
Легендарный правозащитный центр «Мемориал» и лично его руководителей начали забрасывать крупными штрафами за якобы имеющие место нарушения действующего закона об «иностранных агентах» (отсутствие маркировки в твиттер-аккаунте и т.п.). Общая сумма штрафов уже приблизилась к 3 миллионам рублей, но это только начало: к рассмотрению готовятся еще как минимум 15 протоколов.
Очень кстати в декабре был принят закон, позволяющий признавать иностранными агентами не только НКО, как раньше, но и физических лиц.
Теперь достать оппозиционера станет еще проще…
***
Сворачивание свободы выборов, свободы слова и свободы собраний в России началось, конечно, не с января 2019 года, но в этом году процесс явно пошел гораздо интенсивнее. Можно еще много чего вспомнить, но тенденция, думаю, ясна.
Похоже, ключевой ценностью для реального российского правопорядка образца 2019 года (в отличие от того, который воображают себе правоведы-идеалисты) является сохранение действующей власти.
Именно эту ценность прежде всего защищают избиркомы, полиция и суды. Не допустить ни смещения руководства на выборах, ни «оранжевой революции», ни опасного брожения умов! Вот истинная задача, решаемая отечественной правовой системой. (Не единственная, конечно, но одна из главных.)
Те права и свободы, которые зафиксированы в писаной Конституции, по сравнению с этой реальной ценностью меркнут и отходят в тень. Российский правопорядок к этим «бумажным» правам и свободам относится скептически и всерьез их не воспринимает.
Какое там право на мирные собрания, когда за четыре мирные манифестации дают четыре года колонии!
Какой там запрет цензуры, когда сайты блокируются чиновниками в административном порядке!
Какое там избирательное право, когда кандидатов в депутаты определяют чиновники!
***
Верховный Суд, насколько мне известно, пока не давал оснований полагать, что он всерьез озабочен конституционными правами граждан.
А что же Конституционный Суд, специально созданный для защиты этих прав? Когда-то «старый» КС очень смело выговаривал президенту Ельцину за его указы. Но сегодня судей Конституционного Суда, похоже, все в целом устраивает.
Я понимаю, что жалобы в связи с событиями 2019 года еще не дошли до КС. Однако нет сомнений, что у КС было множество поводов высказаться на злободневные темы, рассматривая жалобы за предыдущие годы.
Так, например, я лично относил в московскую приемную КС конституционную жалобу кинотеатра «Пионер». Кинотеатр оштрафовали за показ комедии «Смерть Сталина», которую Минкульт в последний момент запретил к прокату. Кстати говоря, предварительная цензура кинофильмов (то есть решение об их допуске или недопуске к прокату) также осуществляется чиновниками в административном порядке, без какого-либо участия судов.
На мой взгляд, у Конституционного Суда была блестящая возможность высказаться и о цензуре кинофильмов, и о политической цензуре в России в целом. Увы, КС предпочел эту возможность упустить: он отказался рассматривать жалобу по существу.
Кое-что интересное в практике КС все же было. Вот, например, в деле Тетерина КС сказал, что власти не должны отказывать в согласовании демонстрации под предлогом того, что в заявке недостаточно подробно описаны методы организации медицинской помощи участникам демонстрации. По словам КС, часть бремени по организации медпомощи несут сами же власти.
Ну что ж, уже неплохо. Но на фоне летней вакханалии в Москве с разгонами мирных демонстраций при помощи полицейских дубинок это решение выглядит как-то бледновато, что ли…
***
Похоже, из высших судов всерьез заботится о фундаментальных правах россиян лишь Европейский Суд по правам человека. (Ему хорошо, он в Страсбурге.) В частности, в 2019 году ЕСПЧ рассмотрел несколько жалоб из России о нарушении свободы собраний.
Например, в деле Андрея Оботе заявитель был оштрафован за участие в мирной, но несанкционированной акции. Это был «флеш-моб», участники которого собрались перед Домом правительства с заклеенными ртами и пустыми листами бумаги в руках. ЕСПЧ признал обоснованными претензии заявителя, отклонив аргумент представителей России о незначительности наказания (всего лишь административный штраф в 1 тыс. рублей!). Суд указал, что действия заявителя не представляли угрозы общественному порядку, а потому его наказание нарушало свободу манифестаций. Заявителю была присуждена денежная компенсация (4 тыс. евро).
В деле Леонида Развозжаева и Сергея Удальцова, в 2014 году получивших по 4,5 года за «массовые беспорядки», якобы имевшие место на Болотной площади в 2012 году, претензии заявителей были признаны обоснованными частично. Что касается свободы манифестаций, ЕСПЧ счел, что права Развозжаева не нарушены, поскольку он возглавил попытку прорыва полицейского кордона, но права Удальцова нарушены, поскольку он протестовал мирно (сидя на асфальте). Суд подчеркнул, что власти несут часть ответственности за столкновения, произошедшие на Болотной. Суд также обнаружил ряд других нарушений прав заявителей и присудил обоим денежную компенсацию (в общей сложности 20 тыс. евро).
Российские власти, надо отдать им должное, обычно аккуратно выплачивают присужденные ЕСПЧ компенсации. Так, например, в ноябре Россия по решению ЕСПЧ выплатила 37 тыс. евро участницам небезызвестной панк-группы «Pussy Riot» (не считая судебных расходов). Как многие помнят, девушкам в 2012 году «залепили двушечку» за «панк-молебен» в храме с обидными высказываниями в адрес президента. По заключению ЕСПЧ, российские власти нарушили целый ряд фундаментальных прав заявительниц, включая право на свободу выражения мнений и право на справедливый суд.
Если каждому из оштрафованных за участие в летних московских митингах ЕСПЧ присудит по несколько тысяч, то российскому бюджету придется расстаться с миллионами евро. А с учетом сложившейся практики исход дела в ЕСПЧ в пользу заявителей не вызывает никаких сомнений. Вот только прав у заявителей, как и у других россиян, от этого не прибавится!
(Кстати говоря, а нельзя ли взыскать уплаченные из бюджета деньги с российских судей, выписывавших заведомо неправосудные штрафы? Минфину стоит об этом подумать, важно только срок давности не пропустить…)
Было бы неплохо, если бы и российские высшие суды проявляли такую же принципиальность в защите фундаментальных прав человека, как ЕСПЧ. Тогда физиономия российского конституционного права была бы совсем другой.
Увы, это пока из области фантазий…
***
Впрочем, есть достойные решения и у Конституционного Суда. Вот в декабре он защитил детей жертв сталинских репрессий.
Три заявительницы, немолодые уже дочери репрессированных в 1930-х и 1940-х годах, ныне живут в разных регионах страны. Заявительницы хотели вернуться на историческую родину - в Москву, где их родители жили до репрессий. Однако московские власти отказывали им в праве на получение жилья в Москве, ссылаясь на закон, согласно которому для этого надо прожить в Москве 10 лет.
КС предписал поправить действующее законодательство, чтобы исключить подобные казусы, а пока приказал поставить заявительниц в очередь на жилье безо всякого закона.
По нынешним временам это довольно смелое решение. Будем надеяться, что лет через 70, памятуя об этом прецеденте, будущий КС выпишет какую-нибудь льготу потомкам сегодняшних политзаключенных…
Начать дискуссию