«Наше бизнес-образование зачастую больше похоже на тюнинг старой модели автомобиля: новые детали навесили, а ехать он все равно не может… потому что цели не те», — говорит Сергей Александрович Щенников, ректор Международного института менеджмента ЛИНК, заведующий кафедрой методологии и дидактики бизнес-образования, почетный доктор Британского открытого университета.
По мнению представителей бизнеса, за последние 20 лет российские вузы так и не смогли (или не захотели) повернуться к ним лицом. В итоге бизнес вынужден переучивать кадры под себя.
Что же такое современное постиндустриальное бизнес-образование? Смена парадигм или хорошо забытое старое… Чему, как и кто должен учить современный бизнес? Ответы на эти вопросы сложны и одновременно просты, убежден ректор ЛИНК. Вникнув в суть самого процесса образования, разница становится особенно очевидна.
— Отечественная система образования и бизнес-образование в основной своей массе застыли в прошлом веке. Целеполагание осталось на уровне тех канонов, которые были сформированы в университетской модели лет 300 назад. Понятно, что принципиально эти обстоятельства никогда не позволят образованию приблизиться к реалиям бизнеса. Не все, что было хорошо в эпоху индустриальной революции, адекватно сегодняшней ситуации. Поскольку цели формулируются в рамках университетских канонов прошлых веков, то используемые сегодня методы и средства также неактуальны. В том числе и методы работы преподавательского состава, несущего в аудитории вечные незыблемые (иногда свежие, почерпнутые из книг зарубежных авторов) истины.
Педагогика давно на этот счет имеет сложившееся представление: это школа памяти, школа смирения, послушания, если хотите: «слушай, запоминай, в нужный момент свою тройку высидишь». Все разговоры об активных методах находятся в отрыве от понимания того, что цели, как основа, должны быть иными.
Искусство управлять развивается в контексте жизни
— Новые технические средства, которые вроде бы должны привести к результату, например информационно-коммуникационные технологии, в этой ситуации вызывают обратный эффект: вместо повышения качества образования оно неизбежно снижается. Потому что цели и методы остаются в рамках старой модели: какая разница, каким образом мы будем передавать информацию: в устной форме или посредством Интернета?! Образование по-прежнему рассматривается как интерфейс между полем научных знаний, заключенных в книги и далее трансформированных в учебные программы, передающиеся профессорскими умами в сознание слушателей. С последующей проверкой памяти учеников и их способности отвечать на вопросы в пространстве этих научных канонов.
В этой ситуации образовательные организации неизбежно начинают состязаться со всем информационным миром в «забивании» голов людей чем-то, что, на взгляд этих организаций, является чрезвычайно важным. И, возможно, что-то из этого действительно важно, но чаще к реальным проблемам обучающегося и его бизнеса это имеет опосредованное отношение. Окружающая среда динамична, неопределенна и порой агрессивна. Пришло время иных подходов к тому, как учить, чему учить и что потом со всем этим делать. Кстати, в этом вопросе я не претендую на оригинальность: на русском языке вышла книга Г. Мицберга «Требуются управленцы, а не выпускники МВА», в которой честно, ясно и обоснованно изложена критика сложившейся модели: обучение не тем методам, не тому и не с тем результатом. Наши деятели образования продолжают делать вид, что другого подхода нет и быть не может. Как следствие, жизнь в бизнесе заставляет учиться каждый день, здесь и сейчас мерилом качества образования становится количество профессоров, людей, способных работать в научном пространстве, но зачастую не понимающих, что делать в реальном бизнесе.
Возможна и обратная ситуация: количество практиков в бизнес-школах, людей, информированных о том, что происходит, но при этом не владеющих педагогическими методами. Кстати, нередко самые плохие лекторы в классическом понимании — это самые худшие практики.
Жизнь в бизнесе заставляет учиться здесь и сейчас Пришло время менять цели, чтобы появилась необходимость изменить методы?
— Да, возникнет и понимание того, для чего нужны информационно-коммуникационные технологии. Сейчас разрыв между получаемыми знаниями и реальной бизнес-практикой огромный. К тому же современные школы бизнеса, как правило, являются факультетами при университетах, чье конкурентное преимущество во многом определяется близостью самих вузов к государственным ресурсам. Не находите, что это весьма специфическая форма существования для бизнес-школ, которые должны учить выживать в конкурентной среде?! Ни сами школы, ни люди, которые в них преподают и учатся, не постигли и не прожили того, что переживает наш бизнес. В этом смысле вопрос о том, насколько такая школа может быть полезна, переходит в плоскость возможного совпадения культур, оргструктур, методов управления и т. д. Конечно, бизнес-школы не тождественны бизнесу в целом, но если эти элементы отсутствуют, как может человек разговаривать с бизнесменом на одном языке? Да, человек способен занимательно рассказать какие-то интересные примеры из хороших западных книг… но и без его участия люди могут сами это прочитать. Такая поддержка малоэффективна. Риторика «Поучись сейчас, а потом жизнь тебя переучит» не подходит. Потому что жизнь в бизнесе заставляет учиться каждый день, здесь и сейчас, на собственных промахах. Да и фраза «Хорошо учиться на чужих ошибках» тоже не по теме. На чужих — можно, вот только образ мира, позволяющий тебе адекватно в нем существовать, получаешь только через собственную практику.
Необходимы системы, помогающие осознавать свои проблемы, и через это совершенствование инструментов их решения развивать собственные универсальные компетенции. Модные рассуждения о том, что современное образование должно оперировать компетентностными подходами, где адекватно прописаны характеристики управленцев и ставятся задачи по отношению к образовательным программам разного уровня, — в основном разговор бессодержательный, если бизнес-образование не пропустило это через собственное осмысление и практику. А последствия… вот они: программы, построенные на знаниевой парадигме, по своим целям иные, нежели на компетентностном подходе. Во всем мире университетская модель в современном ее состоянии находится в кризисе
— Образование — самая консервативная сфера деятельности человека. Все основополагающие идеи — дидактика, структура университетов и др. — были сформированы несколько сотен лет тому назад. Тогда это было адекватно времени и процессам, происходившим в экономике. Именно в этом сейчас суть кризиса образования. Оно бьется с дилеммой: выступать гарантом культурной преемственности и знаний или же стать локомотивом инноваций. Это объективная трудность, которая преодолевается через внедрение современных образовательных моделей. Если мы говорим о знаниях из прошлого, то это «пепел образования». Когда речь заходит о создании современной среды, в которой порождаются новые знания здесь и сейчас, именно там горит живой огонь жизни! Но для этого нужны серьезные ментальные изменения в умах людей: преподавателей, руководителей школ бизнеса и представителей государства от образования. Необходимо понимание, что это другие модели обучения, поэтому нужны профессионалы, способные это делать. Преподаватели же в нынешнем своем качестве современные технологии образования не поддерживают: они их не знают, не понимают и не умеют с ними работать.
Вы создали одну из лидирующих компаний в сфере бизнес-образования. Оглядываясь назад, что Вам удалось, а что нет за эти годы?
— Нам удалось создать мощнейшую системную инновацию в новейшей российской истории, аналогов этой инновации не было и нет до сих пор. Она держится на трех инновационных составляющих, которые удалось реализовать. Первое — инновации в области организации.
Вместе с нашими региональными партнерами мы создали первую в России образовательную сеть, ее теорию и практику. Она построена на идеях бизнеса, существующего в условиях современного информационального общества,
где главным является управление знаниями, а не содержание зданий с колоннами, компьютеров и всего остального. Более того, те условия, в которых мы это делали, экстремальные, поэтому вряд ли они знакомы западным инноваторам. Сегодня мы гордо можем заявить, цитируя наших партнеров, что «российская модель эхом распространяется по всему миру».
Второе — инновации в области дидактики. Выше я подверг критике традиционную модель: «послушно сидящий слушатель и красиво, умно излагающий преподаватель». Новая инновационная образовательная модель строится на иных целях, методах и средствах. Это деятельностная модель, основанная на современных положениях андрагогики. Эта модель реализуется людьми, обладающими иными компетенциями, нежели преподаватели в нашем традиционном понимании. Внутри нашей образовательной сети полностью используется компетентностный подход. Если вы не способны использовать его для работы со своим персоналом — чему тогда можете научить других?
И третья составляющая — информационные технологии. Но не в их технократическом представлении, как средства еще большего насыщения информационными потоками умов слушателей, кажущимися создателям всех этих модулей свежими и сокровенными, а создание информационно-коммуникационной среды, управляющей знаниями. Наша модель строится на принципиальном понимании того, что современное образование — это триединство социального, профессионального и образовательного пространств. Человек существует во всем этом весьма органично. И мы действительно горды тем, что, создав эту модель, творим историю современного российского образования.
Мы показали, что можно учить по-новому
Из каких этапов состоял Ваш путь?
— В основе был коренной перелом. Осознание того, что дальше так преподавать нельзя. Оно пришло в момент, когда проблема с самоидентификацией была сильна, а вопросы: «Как начать?» и «Управлять бизнесом?» — были непонятны. Мы осознали проблему не как отдельно технологическую или функциональную, а методологическую. Как в любом бизнесе, не обошлось без везения. В лице школы бизнеса Открытого университета Великобритании мы увидели организацию, которая смело формулирует те противоречия, в которых находится образование, и реально способна дать ответы, повлиять на то, что происходит в мире.
ЛИНК — стратегический партнер бизнес-школы Открытого университета, непререкаемого лидера в области современных подходов к образованию. Для нас это значимое сотрудничество. Мы показали, что можно учить по-новому. Но мы не можем возложить на себя ответственность за то, что позже произошло в России под лозунгом открытого дистанционного образования. Потому что технократическая ментальность доминировала и продолжает доминировать в сознании многих чиновников, управляющих образованием, преподавателей. Конечно, многое из того, что появилось под маркой якобы «современного образования», никакого отношения не имеет к той модели, о которой мы говорим. Да, нам не удалось изменить весь мир. Но, тем не менее, то, к чему мы стремились, сделали: вместе с нашими региональными партнерами построили образовательную сеть, в которой уже обучилось порядка 75 000 человек. Каждый из них может рассказать о собственных результатах гораздо лучше, чем мы. Нам удалось создать научную школу, приоритетное направление которой определяет качество нашей работы. Одна из особенностей многих отечественных школ бизнеса в том, что они используют антрепренерскую модель: на основе университетских ресурсов создают механизм взаимодействия обучающих и обучаемых в самом простом варианте: аудитория и говорящий человек. Реально же эти организации редко работают в сфере порождения новых знаний, делая основной акцент
лишь на «перепеве» книг западных авторов. Исключения, конечно, есть, но это исключения…
Типичная модель подобного преподавания: создание некоего контента в духе средневекового центона (поэтические произведения, полностью построенные на цитатах из других), а далее — задача преподавателя красиво изложить все это, со всеми вытекающими последствиями…
Вы совершали ошибки на этом пути?
— Безусловно. Но я не стану рассказывать о них: все-таки мы находимся в конкурентной среде, зачем же учиться на наших ошибках?! Если есть реальная не декларативная миссия, стратегия, которая эту миссию поддерживает, то тактические ошибки уже не так страшны. Высший уровень целеполагания — развитие способностей принимать нестандартные решения в нестандартных ситуациях и достигать результатов.
На определенном историческом этапе, лет 20 назад, физики неожиданно превзошли экономистов в своих карьерных устремлениях, в создании организации. Почему так произошло?
— Это связано с образовательной моделью и теми целями, которые ставились в ее рамках. Первая цель — информационный уровень: передать информацию о той жизни, которая предшествовала жизни конкретного человека. Второе — уровень развития способностей. Скажем, принимать и использовать типовые алгоритмы в стандартных условиях. А вот высший уровень целеполагания — развитие способностей принимать нестандартные решения в нестандартных ситуациях. Передовые технические университеты просто в силу того, что им необходимо было готовить научных работников, развивали у технических специалистов определенный тип мышления, который как раз и был направлен на то, чтобы принимать свежие решения, находить нестандартные ходы. Это и есть научное исследование. Все остальное — рутина. Применительно к физике скажу, что можно уметь решать интегралы и получать за это пятерки, но, выйдя за стены аудитории, не знать, что с этим делать…
Кто получает пятерки в бизнесе?
— Тот, кто умеет принимать нестандартные решения в нестандартных ситуациях и достигать цели. В кризис ситуация все время меняется, поэтому стандартные алгоритмы дают сбой.
Один из советов Дональда Трампа: «Рискуйте по-крупному в бизнесе». Ваш комментарий?
— Видимо, это касается стратегических решений. Без изменения стратегии, а проблемы большинства наших предприятий стратегические, они проистекают из прошлого, тактические решения на операционном уровне не приведут ни к чему. Можно хорошо уметь ездить на машине, но не представлять, куда и зачем едешь. Важно двигаться в нужном направлении. Тогда ты выживешь в бизнесе… В этом феномен. Почему физики в какой-то момент преуспели в бизнесе? Потому что их мышление было иным… Ученых невозможно подготовить в условиях несвободы. Научных работников — возможно. Классноурочная дидактика — это дидактика несвободы. Как человека, находящегося в условиях несвободы, можно сделать свободным предпринимателем? Видимо, сама форма обучения «физиков», методы, были достаточно свободны, они перекладывали ответственность за результаты на самих обучающихся. Однако времена «физиковбизнесменов» тоже постепенно уходят. Нужны профессионалы новой генерации.
Чтобы уметь играть на арфе — нужно на ней играть
И все же в чем привлекательность традиционного образования для достаточно большой категории потребителей?
— Они рассчитывают на то, что образование можно «потреблять»: прийти, сесть, расслабиться, закрыть глаза и слушать…. При этом каждый почему-то уверен, что получаемые знания эксклюзивны и предназначены только для него (конкуренту никогда не расскажут), поэтому можно «застыть» и… вдруг развиться! Чтобы уметь играть на арфе, нужно на ней играть, а не слушать лекции по конструкции инструмента и запоминать биографии известных арфистов. В педагогике это называется «деятельностный подход». Деятельность развивается только через деятельность. Если развиваешь умение слушать, запоминать и повторять, то ты развиваешь только их, что тоже нужно.
Недавно Билл Гейтс заявил о том, что ему необходимо два раза в год по две недели побыть одному: поразмышлять о жизни, бизнесе. Это желание свежего взгляда или просто усталость?
— Это нормальная реакция нормального человека на ту среду, созданию которой он сам и способствовал: постоянная информационная, эмоциональная перегруженность и пр. Для педагогики в этой ситуации важно другое: понимание, что информационная революция изменила не только людей, но и тип сознания. Оно стало потоко-фрагментарным, неосмысленным. Человек непрерывно получает огромный объем информации. Я даже за собой замечаю, что не могу уже просто ужинать… мне надо включить телевизор. Люди в этом огромном потоке неструктурированной, неупорядоченной информации не приобретают, если говорить о молодежи, системного мышления. Для них все просто: «узнал — забыл», «узнал — забыл». А это и потеря доверия к собственной интуиции, уверенности в возможности что-то самостоятельно создать, неспособность мыслить критически. Учебные заведения, рассматривающие Интернет как средство доставки контента, старательно обновляют его. Никто не отрицает необходимость насыщать контент, но этого недостаточно. Найти «пустое место» и что-то вложить в человеческое сознание сложно. Мне трудно сказать, что там Гейтс делает: размышляет или отдыхает, но это естественная реакция на
информационную перегруженность.
Полную статью читайте в печатной версии журнала Управление Персоналом.
Начать дискуссию