Со стволом по жизни

Беззащитного человека наше американское общество не защищает.

М. Пьюзо, “Крестный отец”.

В последнее время правозащитники и законодатели все чаще выступают с предложениями о принятии в нашей стране закона, регламентирующего легальное приобретение гражданами короткоствольного боевого оружия, способного применяться в целях самозащиты. В качестве обоснования данной меры приводится растущее число неспровоцированных нападений на мирных граждан и бездействие органов, ответственных за поддержание общественного порядка.

В очередной раз с подобной инициативой к законодателям обратился первый заместитель председателя Совета Федерации Александр Торшин, заявивший о необходимости предоставить законопослушным гражданам право на обладание боевым оружием. По словам Торшина, граждане должны иметь реальную возможность защитить свою жизнь, жизнь своей семьи и свою собственность: “Безусловно, если мы даем гражданину право на оружие, то и контроль за его выдачей, применением должен быть строжайшим. Получить право на оружие должен только психически здоровый человек, не состоящий на учете  в наркологическом диспансере, без непогашенной судимости, имеющий условия для его хранения”.

Действительно, невзирая на умопомрачительную численность личного состава отечественной милиции, социальный мир, правовая защищенность граждан и благополучная криминогенная обстановка, увы, продолжают оставаться лишь декларативной символикой. Граждан калечат, грабят и убивают буквально средь бела дня и идея массового вооружения уже не кажется такой абсурдной. Между тем, эффект от отмены запрета на продажу боевого оружия может оказаться прямо противоположным.

Вообще, “законопослушный гражданин”, покупающий в магазине короткоствол, – это нонсенс. Традиционно семья, дом, работа и субботник ассоциируются с понятием “законопослушание” куда более привычным образом, нежели оружейный магазин, полезная прицельная дальность и постоянный эллипс стрелкового рассеивания. Однако, по мнению сторонников легализации стволов, неказистый ассоциативный ряд многократно компенсируется удачным опытом США, вооруженные граждане которых, якобы, защищены от неприятностей как никто другой. При этом лидирующие позиции Америки по количеству бытовых конфликтов с применением огнестрельного оружия и летальным исходом в расчет не берутся.

Умалчивают сторонники легализации и о том, что в США продажа оружия, наряду с кредитным обманом потребителей, испокон веков является наиболее доходным видом бизнеса. В свою очередь доход и частная собственность охраняются здесь гораздо эффективнее, чем здоровье и жизнь граждан. Отсюда и соответствующее законодательство, в котором начисто отсутствуют такие категории, как “превышение пределов необходимой самообороны” и “злоупотребление правом во вред”. Это означает, что если, например, кто-то застрелит вора на арендованном приусадебном участке, или зарежет на улице назойливого хулигана, ему кроме как благодарности от участкового-полицейского, ничего не грозит.

В России же ствол – не столько средство самозащиты, сколько средство самоотвода в места не столь отдаленные. Несмотря на наличие в УК РФ статьи 37, освобождающей от уголовной ответственности лиц, действовавших в целях необходимой обороны, какие бы то ни было положительные результаты от ее практической реализации в нашей стране стремятся к нулю. Так, чтобы избежать ответственности за убийство отморозка, необходимо, по меньшей мере, доказать что отморозок – это получивший задание наемный убийца, имеющий на руках ваше фото и карту маршрутов, или серийный маньяк, питающийся человечиной. Я немного утрирую, но ситуация от этого проще не становится.

Во всех других случаях суду необходимо будет представить доказательства того, что вред, нанесенный отморозку, равнозначен тому, который в перспективе мог быть нанесен самим отморозком. Принцип талиона, характерный для уголовного законодательства как такового, проявляется здесь нагляднее всего. Правда, в обратном значении. Учитывая же, что в голове у отморозков творится черт знает что и последние все как один охотно сотрудничают со следствием, доказать факт отсутствия превышения пределов необходимой обороны практически невозможно. Особенно при наличии у обороняющегося боевого оружия. Поэтому единственно возможными орудиями самозащиты в нашей стране является либо кирпич, подобранный в подворотне, либо штакетник, выдранный из забора. И то не факт, что самозащита завершится благополучно, без тюремного заключения.

Другая опасность легализации огнестрела обусловлена особенностями русского национального досуга, свойственными, впрочем, и всем прочим нациям. Трехдневное пьянство и активный отдых на городских улицах ни к чему хорошему привести не могут. Пьянство и активный отдых с оружием опасны вдвойне. Недаром в выходные и дни официально разрешенных народных гуляний травмпункты и отделения милиции фиксируют значительное увеличение числа поступивших пациентов и граждан, задержанных за хулиганство. Представляется, что с легализацией огнестрельного оружия аншлаги в эти дни станут отмечать уже муниципальные морги. А это самый неоспоримый аргумент в пользу запрета свободной продажи боевого оружия.

На самом деле призывы вооружать население в целях его самозащиты наиболее уместны в каком-нибудь первобытнообщинном племени, испытывающем ужасы постоянных набегов со стороны кровожадных соседей и саблезубых тигров. В современном же государстве с развитой системой всевозможных правовых институтов такие призывы сравнимы разве что с преступной провокацией. В противном случае непонятно, для чего вообще нам нужны полиция, прокуратура, суды, уполномоченные по правам человека и прочие правоохранительные структуры.