Поколение Y, рожденное в 1990-е годы и массово выходящее сейчас на российский рынок труда, имеет все шансы стать «потерянным». Свойственная большей части игреков смесь амбиций с пассивностью и дезориентацией — прямое отражение положения дел в нашей стране. Расплачиваться же приходится работодателям.
Авторы получившей в последнее время наибольшее распространение теории поколений американцы Нейл Хоув и Вильям Штраус в 1990-е годы описали историю США как смену поколений, подчиненную определенной цикличности. Потом выяснилось, что постулаты теории более или менее универсальны, а представители одного поколения на всех континентах обладают выраженным сходством черт — с некоторой поправкой на национальные особенности. Так что сейчас мы проживаем временной отрезок, когда на исторической сцене активны три поколения: «бумеры» (рожденные в 1943–1960 годах), поколения X (1961–1983) и Y (1984–2004). На подходе — поколение Z, рожденное после 2005 года.
Представителей поколения «игрек» Хоув и Штраус в целом описывают как свободных по духу и настроенных на созидание людей, стремящихся к самовыражению и вовлеченных в цифровые технологии. Однако в России к этим симпатичным характеристикам можно добавить немало негативных, обусловленных нашим национальным колоритом.
Только начав трудовую деятельность, игреки под давлением работодателя начинают запоздало проходить через этапы взросления («детский сад», «школа», «вуз»), приобретая нужные навыки. Причем переход на каждый новый этап игрек бессознательно стремится отметить переходом на новое место работы.
Игреки российского образца — чистый продукт общества потребления, которое после распада СССР сформировали предыдущие поколения, ведущие свое происхождение непосредственно из тоталитарного прошлого — то есть из общества, в котором на протяжении длительного исторического периода постепенно угасала созидательная функция в смысле труда и творчества. Значительная часть игреков — это дети тех самых родителей, которые в 1990-е набросились на ставшие доступными «блага цивилизации» и стали вольно или невольно руководствоваться известным тезисом: «В нашем детстве многого не хватало, так пусть у наших детей будет все». Поколение Y росло в семьях, где родители всеми силами — в зависимости от уровня достатка — старались создать ему тепличные условия. В этой среде появился пласт молодежи, не способной принимать жизнь как она есть, ожидающей милостей от окружающих, требующей угождения и даже услужения себе. Многие российские игреки ожидают, что рядом с ними должен находится некто, кто станет их развлекать, заинтересовывать и защищать. Это представители немощной культуры, в них мало энергии, силы, внутреннего мужества и воли. Мало, потому что все это они не научились вырабатывать внутри себя, а привыкли получать извне. Так сложилась базовая установка игреков: не напрягаться. Это поколение характерно тем, что скорее оно откажется от сильных чувств, опасностей и внутренних потрясений, чем будет что-то преодолевать. Даже счастья не нужно, если к нему не ведет торная тропа или расстеленная кем-то ковровая дорожка.
Нежелание напрягаться в игреках часто соседствует с сильным эгокомплексом. Это не самая приятная комбинация. Не так давно в одном из сюжетов по телевизору рассказали историю молодого человека. Перепев мировые хиты, он записал диск, поставил на него свою фамилию и стал — не без успеха — продавать. «Зачем что-то самому сочинять, если вокруг полно выдающихся музыкальных произведений? Достаточно просто исполнять!» — таковы были его объяснения. Высокая самооценка при пассивной жизненной позиции — характерная черта поколения Y. В моей многолетней преподавательской практике редко попадались студенты, которые не считали бы себя героями и гениями только потому, что дослушали университетский курс до конца. Даже пассивно постигая чужие мысли, большинство студентов считают, что делают кому-то большое одолжение. Выдать же что-то свое — боже упаси! Хотела бы заметить, что на Западе — например, в прикладных университетах Германии — такое свойство как раз и востребовано. Общество в целом представляет собой социотехнический конвейер, куда необходимо встраивать определенные компетенции, которые и должен постичь человек в стенах альма-матер, если речь идет о прикладных науках. В наших учебных заведениях молодым людям все-таки до сих пор пытаются привить способность мыслить и принимать решения самостоятельно. И этому есть логичное объяснение: в России не создано общественной системы, в которую можно было бы встроиться, а в ситуации неопределенности необходимы люди, умеющие принимать решения. Однако такая установка расходится с устремлениями игреков, которые в вузах обретают не столько такие полезные навыки, сколько манию величия и непомерные требования к окружающим. Поэтому на выходе мы получаем даже не исполнителя, способного кого-то перепеть, а человека с гонором и без мозгов — по сути, фальсификат специалиста.
Базовая установка поколения Y: не напрягаться. Они скорее откажутся от сильных чувств, опасностей и внутренних потрясений, чем будут что-то преодолевать. Даже счастья не нужно, если к нему не ведет торная тропа или расстеленная кем-то ковровая дорожка.
От слушателей курса MBA я то и дело слышу нелестные отзывы об их работодателях — тех самых организациях, что и направили их на учебу. Подобной критики полно и в интернете: рассказываются страшные байки о руководстве, которое «выносит мозг», заставляет делать невозможные вещи, тиранит, а по сути — не дает людям отдыхать. Право на отдых для игреков — самая актуальная и животрепещущая тема для обсуждения: в силу энергетической слабости отдых является для них навязчивой идеей.
Есть еще несколько важных моментов. Избыточная свобода в мире потребления, к которой с младых ногтей приучены игреки, приводит к размыванию ориентиров — морально-нравственных, религиозных, любых. Избыточная свобода сыграла с ними злую шутку, обернувшись не чем иным, как внутренней пустотой. Такие люди представляют собой готовую форму для «подселения» различных идей. Например, идей радикальных исламских течений, для которых человек с гонором и не умеющий принимать самостоятельные решения — наиболее подходящий адепт.
Впрочем, в поколении Y нет ничего нового для истории человечества. Такой тип всегда был чрезвычайно удобен для правящих элит. Прообразы игреков можно увидеть в истории и России, и США, где формат элитарного управления всегда был актуальным. Всегда выделялась каста жрецов и «все остальные» — те, кто выносился за круг силовыми методами, рабовладельческим строем, крепостным правом, отсутствием доступа к образованию (как в средние века) и т. п. Просто-напросто тип форматирования людей в его нынешнем виде представляет собой общество потребления. Мало того, если мы посмотрим на глобальные мировые тенденции, то увидим, что элиты сегодня движутся в направлении консолидации, то есть пирамида, которую представляет собой общество в своей совокупности, все больше заостряется кверху: верхушка все меньше, а масштабы «обыдления» внизу — все больше. При этом обратите внимание: на мировом рынке российские игреки явно будут проигрывать, например, азиатским, уступая им в дееспособности и активности. А значит, их ждет судьба постоянно скатываться вниз, к основанию пирамиды. При этом свобода и желание потреблять остается и у нижних слоев! Поэтому на фоне такого сплава амбиций и недееспособности у поколения Y развивается очень мощная тяга оседать в местах скопления денег (ее мы видим в последнее время по многочисленным социологическим опросам выпускников российских вузов). Например, в органах государственной власти, госкомпаниях, представительствах международных корпораций, в криминальных структурах и… игорных заведениях. Последний пункт — игромания — это вообще «классика жанра» для игреков. Недавно одна моя приятельница поведала печальную историю своего сына: тот сломался, сдулся, бросил институт, но теперь загорелся новым «проектом» — стать покерным «королем». Где еще можно реализоваться игреку, как не в азартной игре! Ведь игра представляется ему одним из самых легких и приятных способов доступа к деньгам.
Гипергедония у игреков — важная часть жизненной программы. Энергии в них вырабатывается мало, а традиционные источники «подзарядки» — вроде занятий искусством или соприкосновения с природой — в их случае не работают. Поэтому для получения энергии они используют наиболее доступные способы. Беспрерывное общение — один из них. Однако в силу своей энергетической немощи, при которой соприкосновение с живым лишь только высасывает всю энергию, собираться живьем им крайне тяжело. Поэтому непрерывное присутствие в сетях и становится наиболее предпочтительным форматом коммуникаций. Обилие постов с размещением собственных фотографий — еще один отголосок внутренней пустоты: «Я здесь! Я ем колбасу! Я путешествую по Зимбабве!»
Имея дело с игреками, работодатель вынужден не только обучать их профессиональным навыкам, но и развивать качества, которые у них не сформировались в юности. Требуются более серьезные вложения в развитие персонала, чем в случае с поколением Х.
Феномен «клипового сознания» и привычка воспринимать и выдавать информацию кусочками также весьма характерны для поколения Y. Кластерность мышления не позволяет воспринимать жизнь как путь и формировать цельную картину мира, ведь мозг не привык обрабатывать информацию в полном объеме. Это очень заметно, когда читаешь лекции современным студентам: стоит только начать рисовать схемы, чтобы привести информацию в систему, как большинство слушателей отключается и впадает в состояние бандерлогов, загипнотизированных удавом — сидят тихо, с оловянными глазами.
Обычно за год до поступления в университет знакомые приводят ко мне ребят для профориентации. Несмотря на то что до 24 лет, то есть до момента, когда окончательно сложится темперамент, говорить о точных областях применения рано, стабильно у молодых людей проявляются две черты — энергетическая слабость и пустота. И далеко не всегда, достигнув возраста трудоустройства, они наполняют себя теми качествами, которые позволили бы им эффективно работать. В таком виде они не подлежат управлению, их можно только перековывать: отсутствие энергии и ценностей и большие амбиции делают их непригодными даже для роли исполнителя. Поэтому молодых людей такого типа можно либо встраивать в жесткий конвейер производственных компаний, либо развивать в компаниях нового типа. В отличие от игреков-творцов, они представляют собой сырец, непригодный для существования в системе до тех пор, пока в них кто-то или что-то не поменяет внутренние параметры. Ведь даже изначально наши игреки предложения о найме воспринимают буквально: их пригласили — значит, работодатель должен испытывать заведомую благодарность. За время существования в тепличных условиях они уяснили себе, что адаптироваться должны не они, а окружающий мир — под них.
Компания, обновляющая свой штат за счет нового поколения, должна помнить, что потребуются серьезные вложения в персонал — не только для дополнительной профессиональной подготовки непосредственно на рабочем месте, но и для развития всех тех качеств, которых эти люди недополучили в юности. А именно — выносливости, силы духа, навыков мышления и т. д. Находить инструментарий для исправления поведенческих особенностей игреков придется каждой компании индивидуально: кто-то предпочитает «прессовать» молодежь, кто-то — действовать более мягко. При этом нужно понимать, что, как только игреки найдут в себе опорные точки, их дальнейшее развитие будет протекать точно так же, как периоды взросления — только отложенные на много лет. А именно: «возмужав», они начнут искать себе новое рабочее место, словно имитируя в своей взрослой карьере поступательное движение от «детского сада» до «школы» и «вуза». Возможно, внутри компании, но чаще за ее пределами. Отчасти именно этим объясняется высокая ротация молодых людей на рынке труда. Впрочем, работодателю не стоит сожалеть об инвестициях в развитие персонала как о полностью потерянных. Удержать молодых сотрудников зачастую не представляется возможным, однако все компании в определенном смысле работают друг на друга. А значит, расставшись со своим сотрудником, работодатель имеет все шансы получить с открытого рынка подготовленную замену.
Впрочем, в России сложившийся формат игреков предельно адекватен тому типу управления, который начиная с 1990-х методично закладывался в подходы менеджмента вертикально интегрированных компаний: «Зачем нам нужны умные сотрудники? Умными мы управлять не сможем». Однако здесь следует заметить, что «неумные» бывают двух типов — нормальные, приспособленные к тяжелому монотонному труду, и ненормальные. Поэтому легко предсказать, что в будущем наши «низы» станут заведомо проигрывать своим азиатским конкурентам. И тем более не иметь никаких преимуществ перед нормальными игреками, формирующимися в западном обществе. Компании, работающие в мире инноваций и технологических прорывов, нуждаются в игреках-творцах. И под это подстраивается система. Например, в образовательных программах университетов в Европе довольно активно продавливаются соответствующие изменения: внедрение механизмов развития самостоятельного мышления в программы, появление соответствующих летних лагерей. Так или иначе, и на Западе, и на Востоке (хотя по другому принципу) системы очень четко форматируют для себя человеческий ресурс. Комбинацию качеств «безбашенный, без руля и ветрил, но со свободой выбора» в качестве нормальной воспринимают только в России. В нашей стране, где до сих пор не существует правил, системы как таковой нет, а жизнь протекает как бог на душу положит, — нет почвы для воспитания игреков–творцов. А значит, нормальные игреки и зеты, скорее всего, будут уезжать. Останутся только те, кто исповедует мощные патриотические ценности. Таким образом, у компаний с каждым годом будет все меньше возможностей для развития.
Впрочем, ценность заключается не в том, чтобы бизнесы процветали, а в том, чтобы сами люди не потеряли свое человеческое «я» (тогда ведь и компании будут успешно развиваться). Следовательно, необходимо, чтобы спохватилось само поколение, осознав, что еще немного — и оно станет «потерянным». Ведь вопрос «Зачем я жил?» рано или поздно встает перед каждым человеком. А ответ «Чтобы потреблять!» вряд ли для кого-то окажется достаточным для самоуспокоения.
Начать дискуссию