И подвиг свой не совершу

В ПОПЫТКЕ ПРЫГНУТЬ ВЫШЕ ГОЛОВЫ МНОГИЕ УПРАВЛЕНЦЫ ПОПАДАЮТ В ПЛЕН ОПАСНЫХ ИЛЛЮЗИЙ, КОТОРЫЕ НЕ ВЕДУТ К СЛАВЕ И УСПЕХУ, А ТЯНУТ МЕНЕДЖЕРА, ДА И КОМПАНИЮ В ЦЕЛОМ, НА ДНО. ТАК НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ОБОЙТИСЬ БЕЗ СОМНИТЕЛЬНЫХ «ПОДВИГОВ»?

Вы не замечали, что многие из нас живут в состоянии непрерывно совершаемого подвига? Не нужно путать логику успеха с логикой подвига. Последняя досталась нам еще с советских времен. Я не говорю сейчас о классических, настоящих подвигах. Спасти тонущего человека или вынести ребенка из горящего дома — святое. Речь скорее о некоторой ментальной константе, свойственной отдельным личностям, которым жизненно необходимо ежедневно вступать в борьбу с окружающими обстоятельствами. Личности эти сами себя опутали всякого рода идеалами и настолько глубоко погрязли в состоянии вечной неудовлетворенности, что приравнивают к подвигу каждое свое действие. И вот это уже проблема.

В своих недавних колонках для «Бизнес­журнала» я говорил об опасностях идеализации, свойственной преимущественно управленцам. На этот раз коснемся того, что присуще практически всем — от высокопоставленных менеджеров до рядовых сотрудников.

Начнем с идеализации работы. Основной ее постулат: человек создан для работы. Если хочешь жить хорошо — надо трудиться. Хочешь жить хорошо — трудись восемь часов в день. Хочешь лучше — трудись десять. Хочешь жить совсем хорошо — все двадцать пять часов в сутки. Выходные придумали бездельники. Ну и так далее. Классика советского мышления жива и поныне. Разве что немного видоизменилась.

Попробуем выяснить, кого именно мы считаем работоголиком. Человек может работать сколь угодно долго и много, наслаждаясь при этом процессом и четко фиксируя результат. Похоже, таких людей работоголиками не назовешь. Их именуют как­то иначе. Работоголик же не работает — он «пашет»! В этом его ключевое отличие от не­работоголика. Все дело в отношении к процессу. Зачастую работоголик хронически недоволен режимом и характером работы. Нередко это происходит от того, что он занят не своим делом, не очень понимает его суть, а потому не может правильно выстроить процессы, да и не хочет научиться. Все выполняют ту же работу за один час, а он — за три.

Приведу простой пример. Человек не умеет быстро набирать текст на компьютере, а его наняли, чтобы он делал развернутые отчеты. Отчеты он делает хорошо. Но — мучительно долго. Нервничает сам, заставляет нервничать других, срывает сроки. Что делать в такой ситуации? Либо научиться набирать текст быстрее, либо искать себе другую работу.

Но есть и другой аспект. Человек, идеализирующий работу, просто не понимает, как можно позволить себе работать мало. Ведь все вокруг должны видеть и знать, как много времени он затрачивает! Если это простой менеджер, его рвение «всего лишь» дестабилизирует коллектив. Люди, справляющиеся с тем же объемом работы за положенные 8 часов, на его фоне чувствуют беспокойство, подсознательно ждут неодобрения начальства. Работоголик же презирает тех, кто, по его мнению, не «пашет». Да еще и пристает с вопросами: «Как ты можешь вовремя уходить с работы?» Если же этой болезни подвержен руководитель отдела, всем его подчиненным можно только посочувствовать. Не умея как следует наладить работу, такой руководитель и сам сидит до ночи, и от коллектива требует того же. При этом нужно заметить, что производительность труда в таких случаях отнюдь не высока. Да и результаты далеко не выдающиеся.

Еще одно отрицательное следствие подобной идеализации: хроническое недовольство работой у такого человека постепенно трансформируется в имитацию любви к ней и формирует привычку к самооправданию. Почему же вы не можете принять наш проект? Мы ведь над ним столько времени «пахали»! Вся модель бизнеса выстраивается вокруг этого слова.

Знакомый рассказал мне такую историю. Один из отделов компании, пребывающий на хорошем счету, представил ему на рассмотрение рекламные слоганы нового продукта. Он же, наделенный соответствующими полномочиями, не одобрил ни одного варианта. Хотя оставалась всего пара дней до запуска кампании. В итоге отдел в состоянии шока умолял его принять хотя бы один слоган, аргументируя такое предложение тем, что над словесными формулами три месяца днями и ночами — правильно! — «пахали» аж три творческие группы. И что теперь «невозможно начинать все сначала».

НЕ УМЕЯ КАК СЛЕДУЕТ НАЛАДИТЬ РАБОТУ, РУКОВОДИТЕЛЬ САМ СИДИТ ДО НОЧИ, ТРЕБУЯ ТОГО ЖЕ ОТ КОЛЛЕКТИВА. НО РЕЗУЛЬТАТЫ РЕДКО ОКАЗЫВАЮТСЯ ВЫДАЮЩИМИСЯ

Не отрицаю: иногда (и даже часто!) можно и нужно много работать. Например, на стадии становления бизнеса или нового направления в компании. Но такое положение вещей, если оно понятно всей команде и ведет к конкретному результату, не имеет ничего общего ни с описанной болезненной идеализацией трудового процесса, ни с особенностями поведения работоголиков.

Куда большее значение имеет сам подход к работе. В этом смысле показателен труд биржевого брокера. Среди брокеров есть те, кто проводит за компьютерами по 24 часа в сутки, при этом получая ничтожный результат. А есть совершающие пару операций в день, но с хорошей прибылью. Что делает этот брокер все остальное время? Да что угодно! Занимается своими делами, слушает музыку, читает прессу, «сидит в Интернете», общается с семьей.

Конечно, для того чтобы работать с прибылью в таком режиме, нужно обладать чутьем на тренды и особого рода талантом. Но повторю: приведенный пример многое способен рассказать об отношении к работе и рабочему времени. По большому счету, каждому по силам не жить в режиме перманентного совершения подвига, получая при этом достойное вознаграждение и не ущемляя собственную самооценку.

Еще один случай. Кандидат приходит устраиваться на работу. У него завышенные требования к зарплате, на которые работодатель, тем не менее, соглашается. Но взятый на работу специалист, подсознательно переживая, что ему платят «завышенную», по его мнению, зарплату, начинает работать… нет, не результативнее, как это можно было бы ожидать, а более интенсивно. Рассуждает он при этом так: если мне платят столько, сколько я запросил, я обязан совершать трудовые подвиги во имя своего работодателя.

Хочется привести слова известного германского предпринимателя Клауса Кобьелла: «Не бойтесь зарплаты по желанию!» В широком смысле, любому из нас никогда не бывает достаточно денег. У каждого есть идеальное представление о собственном материальном благосостоянии, которое расходится с реальностью. Но в гипертрофированной форме это расхождение приводит к идеализации материальных благ. У людей, ей подверженных, диссонанс между мечтой и реальностью почти всегда приводит к стрессу, проявляющемуся подчас в уродливой форме.

Вооружившись такой установкой, жизнь можно проживать по­разному. Можно пытаться заработать. И, справедливости ради, иногда это удается. В итоге приходит удовлетворение результатом, а недовольство жизнью — уходит. Можно пытаться работать все больше и больше в надежде на бонусы, повышения. Но тут есть опасность добавить к идеализации материального благосостояния еще и идеализацию работы, что лишь усилит состояние стресса.

Есть другой вариант. Можно на работе тратить время впустую — целыми днями сидеть в форумах и блогах, болтать с друзьями по ICQ. Или — помните, как у Хазанова? «У нас на работе есть Архимед. Он всегда вглубь себя смотрит, мысль ищет. И приходит она к нему неожиданно, когда появляется руководство…» Можно тратить время впустую, но при этом завидовать черной завистью тем, у кого материальных благ больше.

Это абсолютно наш, родной, классический случай. На волне таких настроений совершались все революции. На этой волне мы тихо покачиваемся и сейчас: «Я достоин большего»; «Я несправедливо обижен судьбой»; «А вот такой­то недостоин, но живет припеваючи, не приложив к этому никакого труда, просто потому что оказался в нужное время в нужном месте»; «Ты неправильным путем достиг определенного уровня благосостояния. Ты обворовал страну и лично меня, и за это должен быть наказан. Все вокруг воры. Предприниматели, чиновники и конкретно мой сосед Вася»…

С такими убеждениями все прочие ценности отходят глубоко на второй план. Такой человек обвиняет всех, в том числе и себя, за то, что не смог оказаться в нужное время в нужном месте и отхватить свой кусочек «пирога».

В бизнесе это отзывается прежде всего полной неспособностью работать и мыслить в рамках предложенного. Работать за такую зарплату? Нонсенс! Развиваться с таким бюджетом? Чушь! Руководитель отдела, подверженный идеализации материальных благ, будет методично проваливать один проект за другим. Сокращать расходы, уменьшать издержки там, где это совсем не нужно. Последствия же могут быть самыми плачевными. Да и бизнес при этом невероятно бюрократизируется. Выстраиваются столь длинные и нежизнеспособные иерархические цепочки, что процесс принятия решений превращается в практически неразрешимую задачу. Попробовать избавиться от такой идеализации можно только осознав, что не все так плохо, что ситуация вполне благополучна. Но не закрываться от проблем, а — развиваться.

Носители следующей идеи фикс совершают подвиг, живя среди нас, ничем не примечательных людей. Это идеализация совершенства. Ее еще можно назвать патологическим перфекционизмом. Для тех, кто оказался в лапах этой иллюзии, характерно вечное стремление к эталону. Не будучи идеальными по существу, такие люди всегда находятся в поиске совершенства.

Представьте себе ситуацию. Есть вакансия, на нее ищут кандидата. Руководитель, захваченный идеей совершенства, придумал себе эталон и всех кандидатов рассматривает через эту призму. Мимо него проходят неплохие специалисты, но он их не берет на работу, потому что ни один из них не соответствует идеальному представлению. Между тем неидеальные, но вполне приемлемые кандидаты могли бы неплохо выполнять работу, продвинуть подразделение и горе­руководителя вместе с ним. Но этого не происходит. Время идет, а работа стоит. Прибыль тает. Я знал людей, которые просматривали по 80 кандидатов на вакансию секретаря. Да­да, обычного секретаря!

Бывает и так. Человек ищет безупречное решение, но в результате не может предпринять наиболее рациональные на данный момент шаги. Ситуация меняется, «устаревает», а решение, которое было на тот момент наиболее верным, становится не только нерациональным, но и вредным. Помнится, Ли Якокка говорил: «Правильное решение, принятое с опозданием, является ошибкой».

Это самая регрессивная и безнадежная из описанных здесь идеализаций. Первые две имеют в своей основе действие. Здесь же — полная пассивность. Тот, кто подвержен идеализации совершенства, никогда не откликнется на предложение, например, выступить на конференции с докладом, но сам при этом сядет в первый ряд и будет критиковать всех выступающих.

Именно подобные люди становятся самыми заядлыми критиками. Для них характерна незавершенность дел и проектов, они бегут прочь, отказываются от исполнения, как только получают нелицеприятные оценки, потому что идеализация совершенства, к сожалению, полностью затмевает подлинные критерии эффективности. Эти люди неосознанно себя очень ограничивают. Мыслят они при этом так: «Поскольку я не могу сделать идеально, я вообще не буду ничего делать. Я ничего не создам».

ПЕРФЕКЦИОНИСТ В ХУДШЕМ ПОНИМАНИИ ЭТОГО СЛОВА ВСЕГДА СТРЕМИТСЯ БЫТЬ ХОРОШИМ. У НЕГО ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НА ШЕСТЬ «ЗВЕЗД», А НЕ НА ПЯТЬ. НО ТАК НЕ БЫВАЕТ

Идеализация совершенства — это позиция слабая, критиканская. Перфекционист в худшем понимании этого слова всегда стремится быть хорошим. Он не способен сказать «нет». У него все должно быть на шесть «звезд», а не на пять. Все — по высшему разряду и даже лучше. Но так никогда не бывает. Как правило, у такого человека обнаруживаются серьезные проблемы с самооценкой. Она может быть как сильно заниженной, как и неоправданно завышенной. В последнем случае человек считает себя исключительным и непогрешимым, а собственное мнение — непререкаемым.

И самое печальное. Будучи патологическими перфекционистами в работе и в повседневной жизни, эти люди остаются такими же и в жизни личной. Такой человек долго не может найти себе партнера, так как никто не соответствует его идеалу. Слышали про мужчин, у которых по полсотни критериев выбора будущей жены? Так вот, это про них.

Надо сказать, что из трех описанных здесь эта идеализация — единственная, которая, к счастью, с возрастом иногда проходит. Ну а если не проходит — можно попробовать отучиться упрекать себя и других. Безупречность — это не только синоним идеальности, но и — спасибо игре слов в русском языке — состояние, в котором нет места упрекам.

Такие разные по сути своих проявлений, эти три идеализации очень близки между собой и логично дополняют друг друга. Они вполне могут уживаться в одном человеке. И это не обязательно какой­то монстр. Согласитесь, вполне возможно быть честным трудягой, не очень удачливым, не очень талантливым, черпающим смысл жизни в работе и поэтому требующим от нее все больше и больше. И вполне логично при этом завидовать любому, чья судьба покажется более удачной, а жизнь — более обеспеченной. Таких людей полно — одиноких или не очень, где­то запутавшихся, оказавшихся в плену ложного, но безостановочного поиска недостижимого совершенства. Всех нас без исключения — в той или иной степени — посещали эти идеализации.